Каменная подстилка (сборник) - стр. 16
– Эван, что ты имеешь в виду? – спрашивает она.
«Разве нам плохо было вместе? – Голос почти умоляющий. – Почему ты решила все испортить? Кто этот человек?»
Последние слова звучат уже враждебно.
– О ком ты? – спрашивает она. Ее охватывает дурное предчувствие. Ведь не может быть, что у Эвана есть доступ в ее сны?
«Констанция! – упрекает она себя. – Соберись. Почему бы ему не иметь доступ в твои сны? Ведь он и существует только у тебя в голове!»
«Ты знаешь, о ком я! – не отстает Эван. Голос раздается у нее за спиной. – Этот человек!»
– Мне кажется, ты не имеешь права задавать мне такие вопросы, – она оборачивается, но за спиной никого нет.
«Почему? – Голос Эвана слабеет. – Возьми себя в руки!»
Уж не тает ли он?
– Эван, у тебя в самом деле тогда была интрижка? – спрашивает она. Раз уж он решил выяснять отношения, то и она ответит тем же.
«Не меняй тему! Разве нам плохо было вместе?»
Голос стал какой-то жестяной, механический.
– Это ты вечно меняешь тему! – говорит она. – Скажи мне правду. Тебе все равно уже нечего терять, ты умер.
Вот это она зря сказала. Она вообще все сделала не так. Надо было его подбадривать и уверять в своей любви. И слова на «у» не стоило говорить, оно само выскочило, потому что она рассердилась.
– Нет, нет, я не то хотела сказать! – восклицает она. – Эван, прости, ты на самом деле вовсе не…
Поздно. Раздается едва слышный, крохотный взрыв: «пфф». И тишина. Эван исчез.
Она ждет. Тишина.
– Хватит дуться! Возьми себя в руки!
Она злится на него, но быстро остывает.
Она выходит на улицу, купить еды. Один тротуар какая-то заботливая душа посыпала песком. О чудо! Мелочная лавочка на углу открыта – там есть электрогенератор. Внутри она видит других людей, закутанных в теплое, – они тоже остались без света. Женщина с крашеными волосами и татуировкой воткнула в сеть медленноварку и подогрела суп. Она продает кур гриль, порезанных на куски, чтобы всем хватило.
– Вот и вы, милочка, – говорит она, увидев Констанцию. – Я за вас беспокоилась!
– Спасибо, – отвечает Констанция.
Она отогревается, ест курицу и суп, слушает рассказы других о том, как они выживали в ледяную бурю. На волосок от гибели, злоключения, спаслись только находчивостью. Они рассказывают друг другу о том, как им повезло, и спрашивают, не нужна ли помощь. Здесь тепло, люди дружелюбны, но Констанция не может остаться надолго. Надо идти домой, Эван ждет.
Вернувшись, она крадется по холодному дому из комнаты в комнату и тихо зовет, словно перепуганную кошку:
– Эван, вернись! Я тебя люблю!
Собственный голос отдается эхом у нее в голове. Наконец она поднимается по лестнице на чердак и открывает сундук с нафталином. Там только одежда. Она лежит – плоская, неподвижная. Где бы ни был Эван, здесь его точно нет.
Она всегда боялась задать ему этот вопрос – была ли у него любовница. Она не дура и видела, что муж ей изменяет, только не знала с кем. От него пахло этой женщиной. Но она боялась, что Эван может ее бросить так же, как когда-то Гэвин. Этого она точно не пережила бы.
И вот теперь он ее бросил. Умолк. Ушел.
Но пусть он ушел из этого дома – он не мог уйти из этого мира, во всяком случае целиком. Этому Констанция никогда не поверит. Где-то он должен быть.
Нужно сосредоточиться.
Она входит в кабинет, садится в компьютерное кресло Эвана, смотрит на пустой экран компьютера. Эван хотел спасти Альфляндию – ведь иначе ее могло выжечь скачком напряжения в сети. Вот он и приказал Констанции выключить компьютер. Но почему? Он не вхож в Альфляндию, он втайне злился на ее успех, считал ее глупостью и стыдился ее интеллектуального убожества. Хоть он и смирился с поведением жены, ему было неприятно, что она уходит в Альфляндию с головой. А ему было нельзя туда, жена закрыла ему доступ в мир, который принадлежал только ей. Невидимые решетки преграждали вход. Она его никогда туда не пускала за все время, что они знакомы. Ему туда хода нет.