Камень - стр. 8
– Барин, а ты не видел, куда этот навуходоносор чеку кинул? – спросил меня Прохор, когда я затащил водилу внутрь банка. – А то что-то пальцы неметь начали! – громко заявил он и подмигнул мне.
Из-за стоек раздался дружный «Ой!» и головы попрятались.
– У вон той кассы с бронированной дверью поищи, там должна быть… – с улыбкой указал я направление.
Все правильно делал Прохор, видевший на улице, как ломанулись посетители из банка, а если еще и сотрудники побегут…
– Нашел! Сейчас вставлять буду! – также громко поставил он всех в известность.
А я пошел собирать своих «крестников». Первым я притащил Третьего, это который пытался меня прикладом ударить, а вторым – того, что из «стечкина» в меня палил. С ним я провозился дольше всего – пришлось отверстие в гипсокартоновой стене делать больше, неудобно к нему было подобраться… На удивление, бил-то я хоть и далеко не в полную силу, но обычному человеку умереть от внутренних повреждений хватило бы за глаза, оба были живы, только без сознания, оказывается в бронежилетах были, хорошо к налету подготовились.
– Ты их рядом брось, я пригляжу, ежели чего! – плотоядно разглядывая неудачливых налетчиков, бросил мне Прохор. – Вот бы сейчас кол сюда, запели бы у меня голубчики, как на исповеди! Кто такие, кто навел, кто в банке в доле, где оружие взяли…
Он начал задумчиво разглядывать разломанную мной стену из гипсокартона, из которой торчали гнутые металлические профили. Но от «этих» мыслей его отвлек приближающийся вой полицейских сирен, который наконец стих, и я направился на выход.
– Ты это, барин, когда выходить будешь, руки подними, типа сдаешься, а если они шмалять начнут, ты их до смерти не убивай, они это не со зла, а по недоумию… Полиция же… – грустным голосом напутствовал меня Прохор. – Иди, а я тут пока с гранаткой закончу…
Когда я вышел на крыльцо, как и советовал мой наставник, с поднятыми руками, вся узкая улица была перекрыта полицейскими «ладами» с включенными «люстрами».
– Медленно опуститься на колени и завести руки за голову! – заорали в мегафон.
«Еще чего, князья Пожарские на коленях только в храме стоят!» – вскинулся я.
– Я князь Пожарский! Преступники задержаны и находятся внутри! – крикнул я.
Среди полицейских началось движение. Под прикрытием щитов ко мне потянулась, как я понял, группа захвата.
– Барин, дай-ка я тебя ощупаю, – обратился ко мне старший группы, глядя на меня настороженными серыми глазами сквозь стекло тактического шлема.
– Попробуй, – ухмыльнулся я.
Он протянул ко мне руку в перчатке, но его пальцы остановились сантиметрах в десяти от моей груди.
– Барин, не балуй, убери доспех! – напрягся он.
Вслед за ним напряглись и другие члены группы.
– Даже не проси, не приучен! Я сам карманы выверну! – успокоил я его.
Показав, что я «чист» (хотя что там было показывать – рубашка навыпуск и светлые летние брюки, в которых, кроме телефона, удостоверения личности и банковской карты ничего не было), я сказал:
– Нападавших было четверо, двоих взял я, двоих мой воспитатель, входим аккуратно, а то он воевода.
Старшой проникся сказанным и ответил нарочито громко, чтобы слышала вся группа:
– Я понял, ваше сиятельство! – кивнул он и обратился к своим подчиненным: – Орлы, злодеи повязаны, их в помещении охраняет воевода, соблюдаем максимальную вежливость. И давайте на этот раз без всякой хрени! Тебя, Распопов, это особенно касается! – После этих слов командира один из группы попытался спрятаться за спины товарищей.