Камень - стр. 42
– Вообще не понимаю, о чем вы говорите, молодой человек! – лицемерно улыбнулся я. – Лучше ты мне расскажи, как прошел твой первый учебный день.
Сашка понял, что из меня больше ничего не вытянуть, и спокойно начал рассказ. С его слов выходило, что его первый день практически ничем не отличался, моего, и в большей степени носил характер информационного. Им прочитали лекцию о славном прошлом и настоящем Суриковской академии, ознакомили с правилами поведения, представили декана и преподавателей, после чего провели краткую экскурсию по корпусам. В манере своего деда я поинтересовался у своего друга о заведенных знакомствах. К моему удивлению, Сашка умудрился познакомиться с несколькими студентами, как с молодыми людьми, так и с девушками. Он это всего объяснил тем, что они общались на вступительных испытаниях, которые отличались от моих экзаменов в университет. Похвастался он и тем, что его начали приглашать в различные компании, чтобы отметить начало учебы. Согласия он никому пока не дал, сославшись на занятость в своих собственных проектах, но обещал подумать.
– Саш, я надеюсь, что ты никому не расскажешь, кого ты сейчас рисуешь? – обеспокоенно спросил я, услышав слово «проекты».
– Леш, я все прекрасно понимаю, мы уже об этом разговаривали с Лесей. Вот закончу ее портрет, там видно будет. Она мне сама сказала, что будет не против, если я его где-нибудь выставлю…
– Саш, это, в конце концов, ваши дела. Так что договаривайтесь между собой сами, я сюда лезть больше не буду.
Мы с Сашкой посидели у меня в гостиной еще час, обмениваясь впечатлениями о первом дне учебы. Не забыл я похвастаться и тем, что у меня на курсе очень много красивых девушек, на что мой друг пожаловался, что девушек красивых у них в академии очень мало, зато они не будущие юристы, не так скучны и все сплошь творческие личности, у которых много чему можно научиться. Пришлось с ним соглашаться, лицемерно указывая на более тонкую организацию восприятия творческих личностей, к коим, под одобрительное кивание, я отнес и Сашку, ни капли при этом не покривив душой.
Уехал он от меня в десятом часу вечера, после чего я направился в соседнюю квартиру, в которой меня, судя по сообщениям на телефоне, уже заждались…
– Лесь, может, ты мне свой портрет покажешь? – спросил я у девушки.
– Леша, твой друг просил никому ничего не показывать, давай будем уважать его просьбу! – Смотрела она на меня серьезно.
– Хорошо. Ты вообще уже ужинала?
Девушка отрицательно помотала головой.
– Тогда пошли ко мне, закажем что-нибудь, ты мне голодная нужна совсем в другом смысле!
– Хорошо, мой господин! Не смею вам перечить!
Заказывать ничего не пришлось, ворчащий Прохор заявил нам с порога, что готовить, а потом выбрасывать он уже устал, и подвел Лесю к холодильнику, продемонстрировав ей салат, суп и гречу со свининой. Дегустация оказалась успешной, Леся по достоинству оценила кулинарные способности моего воспитателя, после чего утащила меня к себе, чему я особо не сопротивлялся.
На следующий день в университете у нас было уже четыре пары лекций. Мое внимание к двум красавицам, блондинке и брюнетке, не осталось незамеченным еще вчера, и я ловил на лекциях и переменах ответные заинтересованные взгляды, которыми все и ограничивалось. На третий день учебы, во время большой перемены, в столовой университета, девушки со своим молодым человеком демонстративно заняли соседний со мной стол, делая вид, что не обращают на меня никакого внимания. Я решил поддержать игру, съел свой обед, глядя совершенно в другую сторону, после чего спокойно направился в сторону лекционной аудитории. Мое поведение привело к тому, что девушки на протяжении оставшихся лекций и перемен демонстративно не обращали на меня никакого внимания, старательно игнорируя тот сектор, где сидел я. Когда закончились лекции и я направился на выход, у меня в кармане завибрировал телефон.