Камень. Книга третья - стр. 7
– Ты сильно-то не расслабляйся, Володя, – хмыкнул Николай. – Значит, плохо твой протеже Орлов вёл работу с личным составом. Вот и имеем, что имеем…
– Государь, да от таких вещей никто не застрахован! – вскочил Владимир. – Ты же сам знаешь!
– Сядь, Володя! – отмахнулся Николай. – Пусть ещё пару дней Григорий под домашним арестом посидит, ему только на пользу пойдёт. Злее работать будет. Ты лучше о пресс-конференции думай. Виталий, с «хулиганами» это вы хорошо придумали, своим сотрудникам от меня передай благодарность, хоть как-то корольку этому афганскому предварительный привет передали, – ухмыльнулся он. – Можешь быть свободен. – Император дождался, когда за Пафнутьевым закроется дверь, и продолжил: – Вроде всё обсудили. У кого ещё какие вопросы?
Вопросы у Романовых были, но одна сплошная мелочёвка – все решили воспользоваться возможностью оперативно обсудить текущие дела рода, не имеющие отношения к сегодняшним событиям, так что совет рода продлился ещё больше часа.
Уже когда Алексия с Викой в сопровождении дворцовых подходили к палате Алексея, её двери открылись, и из них вышла императрица с великими княжнами Марией и Варварой. Дворцовые замерли по стойке смирно, а Алексия с Викой поклонились. Императрица остановилась напротив девушек и принялась молча разглядывать Алексию, которая стояла, уставившись в пол. Мария с Варварой в это время улыбались Вяземской, которая в присутствии Марии Фёдоровны стояла с каменным лицом. Наконец императрица с лёгким пренебрежением хмыкнула, видимо, что-то такое разглядев в певице, и повернулась к внучкам:
– Пойдёмте, девочки.
Вика с Алексией отмерли только тогда, когда Романовы скрылись за поворотом коридора. От комментариев обе девушки воздержались – и у стен в Кремлёвской больнице были уши. Поздоровавшись с Белобородовым и каким-то незнакомым мужчиной, они в сопровождении доктора, представившегося Валентином Григорьевичем, осторожно прошли в палату к Алексею и чуть не зарыдали – бледный молодой человек лежал на кровати, в нос у него была вставлена трубка, из-под одеяла торчали провода, подключённые к непонятному прибору, а к левой руке крепилась капельница. Сдержать слёзы девушкам так и не удалось, и они, вытирая щеки, осторожно приблизились к кровати.
– Леся, Вика, вы поговорите с Алексеем, может, он вас и услышит… – негромко сказал Прохор. – Я уже поговорил… А Владислав Михайлович с Валентином Григорьевичем тихонько в углу постоят. Договорились? – Лебедев с доктором после слов Белобородова аккуратно поставили рядом с кроватью два стула, а девушки уселись.
Первым делом, не сговариваясь, они взяли в руки прохладную ладонь молодого человека, переглянулись и постарались успокоиться. Первой начала Вяземская:
– Лёша, у нас в подразделении всё нормально. Благодаря тебе обошлось без потерь. Пока ехала, узнала, что и со школьниками тоже всё в порядке. Выздоравливай скорей, мы все тебя очень любим! – она повернулась к Алексии, опять вытерла навернувшиеся слёзы, и кивнула, давая понять, что закончила.
– Лёшенька, а я тебя сегодня на ужин хотела в «Избу» пригласить… – всхлипнула Леся. – Новое платье приготовила, туфли, причёску собиралась сделать… Мне же завтра утром в Екатеринбург улетать… – зарыдала она, а Вяземская её приобняла свободной рукой. – Я не могу концерты отменить, это будет по отношению к людям несправедливо! Но обещаю, каждый день к тебе прилетать буду, Лёшенька!