Камень. Книга шестая - стр. 16
– Так, красавицы, сразу же говорю, что отец вообще здесь ни за что сидит! – сходу заявил я им. – Вернее, из-за меня. А точнее, из-за моего поведения. Это же самое касается и Михаила Николаевича, и Прохора с Иваном.
Вот уж тут я в очередной раз на себе испытал все проявления женского любопытства, на меня вылились и трогательная забота о моем здоровье, и вопросы про моральное состояние, и предложения по улучшению моего быта и досуга в тюрьме, которые очень быстро сменились деликатными намеками на мой визит в особняк Карамзиных. Оказалось, что бабуля в общих чертах посвятила девочек в суть происходящего и, как и обещала ранее, все вопросы благополучно переадресовала ко мне. Я же изо всех сил отнекивался, выкручивался, но кое-что все равно рассказал. Больше всего Марию и Варвару, конечно же, интересовало произошедшее с их подружкой, Аней Шереметьевой, которой они не могли дозвониться уже второй день. Описал, опустив при этом разговор с князем Шереметьевым и ту информацию, которую мне выдал по нему сегодня отец.
– Лёша, а когда вас с папой выпускать собираются? – спросила Мария, когда я закончил давать пояснения.
– Не знаю, – пожал я плечами. – Грозятся устроить очередной совет рода в мою честь. Вот по его итогам и будет понятно, когда меня выпустят. И, сестренки, давайте договоримся сразу, не вздумайте просить за меня деда и бабушку! Договорились?
– Хорошо, – очень неуверенно кивнули они. – Но…
– Никаких «но»! – твердо сказал я. – Сам влетел, и выпутываться буду тоже сам.
– Мама, ты зачем девочек привела? – цесаревич раздраженно смотрел на императрицу. – Специально перед дочками отца опозорить хочешь?
– Держите себя в руках, молодой человек, – спокойно ответила та. – Не всё девочкам смотреть на мир в розовых очках, вот и на Бутырку пусть посмотрят. А тебе очередной урок будет в благородном деле воспитания молодёжи.
– Какое воспитание, мама? – продолжил он так же раздраженно. – Увидеть, как родной отец с братом по камерам сидят? Обалденное воспитание!
– Саша, а что ты сделал для того, чтобы твой собственный сын здесь не сидел? Ты даже сейчас, судя по записям ваших разговоров, не особо-то воспитанием сына занят!
– Ты не хуже меня знаешь, что за день, а тем более за два люди не перевоспитываются! Требуется более длительное общение с нормальным контактом и общими интересами!
– Вот и занимайся, сынок, занимайся! Форсируй события! А то как бы совет рода очередной выходкой Алексея не закончился!
– Мама, – вздохнул царевич, – я начинаю склоняться к тому, что сын прав, и этот совет рода… – Он махнул рукой. – Забудь! Пошли лучше Михаила Николаевича проведаешь, может, хоть с ним заботу и участие проявишь…
Когда бабка сёстрами с нами попрощались и ушли, отец подошел к столу, плеснул себе полный бокал коньяка, выпила его залпом и уселся на табурет.
– Господи, какое же позорище! – Он обхватил голову руками. – Никогда не думал, что перед девочками предстану в таком месте и в таком виде!
– Отец, да сказал я Марии с Варварой, что ты здесь только из-за меня. Так что расслабься! Да и позорного они ничего не увидели, это я тебе точно говорю.
Он медленно поднял голову, посмотрел на меня, вздохнул и указал на бутылку коньяка:
– Составишь компанию, сынок?
– Наливай, папаша. Куда тебя девать-то…