Камень. Книга двенадцатая - стр. 16
– Нам с Прошкой и Виталькой Пафнутьевым твой отец в боевых выходах именно так комки чистил. И ты так сможешь, царевич. Но советую этим способом в будущем не злоупотреблять и пользоваться для стирки шмотья обычной прачечной – все-таки в запахе стирального порошка и кондиционера есть своя прелесть.
Старшие родичи в большинстве своем встретили нас улыбками, только хмурый царственный дед, не повернувшись в мою сторону, подозрительно оглядел Колю с Сашей и, не пожелав нам доброго утра, спросил:
– Почему не пьяные? Вам же вчера вроде бы русским языком приказали ни в чем себе не отказывать в плане употребления спиртосодержащих жидкостей в лечебных целях! Чего непонятного-то, молодые люди?
Судя по всему, похмельные Коля с Сашей не ожидали претензий по поводу своего относительно трезвого состояния, поэтому слегка подвисли и начали бормотать что-то невнятное. Пришлось за братьев оправдываться мне:
– Деда, да мы проснулись полчаса назад! Коля с Сашей только тремя бутылочками пива и успели подлечиться, перед тем как вы нас вызвали! Кроме того, мы ночью еще просыпались и добросовестно выполняли твой приказ. Можешь у Прохора Петровича и Ивана Олеговича спросить, они присутствовали на лечении.
Царственный дед тут же перевел взгляд на моего воспитателя, который озвученную информацию подтвердил:
– Было дело, государь, – кивнул он. – Ночью курсанты к выполнению приказа отнеслись весьма добросовестно. Мне даже пришлось им помогать до кровати добираться.
Дед слегка отошел лицом, повернулся к нам с братьями, натянул улыбку и проворчал:
– Тогда ладно, ежели ночью еще… А то я тут думать начал, что вы сачкуете самым наглым образом.
Видя, что царственный дед обозначил свое к нам благорасположение, Александр решил проявить инициативу:
– Деда, тут такое дело… Короче, мы с Колей больше крепкий алкоголь пить не хотим, не лезет уже. Будем сегодня лечебные процедуры с помощью вина проходить…
Улыбка медленно сползла с лица императора, он нахмурился и уже начал набирать воздух для вполне объяснимого в подобной ситуации возмущенного рыка, но я его опередил:
– Деда, лично я не вижу смысла в дальнейшем продолжении выбранного вами курса лечения! Коля с Сашей вполне адекватны, а с психикой у них все в порядке. Можешь у Ивана Олеговича спросить, он подтвердит.
Глава рода несколько секунд разглядывал меня исподлобья, потом обратился к Кузьмину:
– Иван Олегович, что скажешь?
– Царевич прав, государь. – Колдун обозначил поклон. – Я тоже могу заявить со всей уверенностью, что Коле с Сашей продолжать употреблять «беленькую» уже ни к чему, по крайней мере, в таких объемах. Но при этом, государь, посмею настаивать на том, чтобы все трое молодых людей оставались на яхте под моим с Прохором присмотром как минимум до завтрашнего утра – мало ли какой выверт может случиться в их неокрепших мозгах.
На возмущенный бубнеж Коли с Сашей касательно наших с ними «неокрепших мозгов» император не обратил никакого внимания – он лишь кивнул:
– Добро. Но под вашу с Прохором ответственность.
– Так точно, государь!
Царственный дед, видимо, посчитавший свой воспитательный долг выполненным, только махнул рукой, и мы тут же попали «в объятия» более заботливых родичей – мой отец с дедом Вовой принялись выяснять, какое именно вино племянники предпочитают в это время суток, а царственная бабуля начала нам объяснять причины дурного настроения своего супруга. Оказалось, что виной тому стала та самая вчерашняя статья с сайта польской газетенки, где меня обвиняли во всех смертных грехах и называли Грозным. После донесения до непонимающих Коли с Сашей всех нужных подробностей выяснилось, что наши старшие родичи восприняли данную статью как бесплатную рекламу не только Российской империи и рода Романовых, но и как наш с братьями личный успех в деле правильной международной пропаганды: на фоне публичной казни испанцев подобные статьи лишь усиливали требуемый эффект. Однако царственный дед, как порядочный император, на подобные «злобные» статейки обязан был реагировать, ну он и прореагировал – еще ночью объявил очередную боевую готовность в наших войсковых соединениях на границе с Польшей, а утром в присутствии Гримальди, Бурбонов, Гогенцоллернов и Виндзоров встретился с Сигизмундом во дворце князя Монако, чтобы «навсегда прекратить подобные злобные нападки на любимого внука».