Камень. Книга девятая - стр. 10
Мария же аккуратно подняла мою голову за затылок и поднесла бутылку с водой к губам.
– Лешенька, ты же весь седой! – с надрывом заявила старшая сестра.
– Ваня говорил… – буркнул я, напившись. – Сфоткай и покажи, плиз… Ага, точно седой, – и растянул потрескавшиеся губы в улыбке, – только брови темными остались…
– Так порода! – горделиво выпрямилась сидевшая рядом Варвара.
– И не говори… – я попытался сесть, но дикая боль во всем теле не дала этого сделать.
– Лежи, Лешенька, лежи, – залепетала Мария, – дядька Иван сказал, что тебе пока вставать вредно.
– Где он? И где Прохор?
– Здесь мы… – оба-двое протиснулись через строй молодежи.
– Как обстановка? И не мог бы кто-нибудь найти мне походный стульчик, плиз?
Из краткого отчета воспитателя выходило, что серьезно никто из кортежа не пострадал, как и среди сопровождавших нас журналистов, малый свет практически полностью пришел в себя; Романовы в курсе и уже вовсю напрягают Бурбонов; трупы нападавших нашли, и сейчас там все оцеплено полицией в ожидании более квалифицированных представителей французских спецслужб. О том, что Ванюша успел проверить пару французов на предмет причастности к нападению, воспитатель сообщил мне на ухо.
– Трупы нападавших не опознаны? – уже сидя поинтересовался я.
Прохор поморщился:
– Говорю же, ждут спецов, а наши дворцовые, которые по наводке Ивана Олеговича их логово нашли, фотографии сделали и в Москву отправили. Пока глухо.
– Спасибо, – кивнул я, прислушался к себе, убедившись, что голова соображает вполне сносно, и вздохнул: – А почему я не вижу шевалье Дюбуа?
– Алексей, ты уверен?.. – протянул воспитатель, явно что-то заподозривший.
– Уверен.
Когда же начальник охраны французской принцессы вытянулся передо мной, я улыбнулся и не удержался от вопроса:
– Шевалье, стесняюсь спросить, а что у вас с лицом?
За француза ответил вовсю ухмылявшийся Кузьмин:
– А это он из машины неудачно выпал… Несколько раз подряд…
– Ясно. Шевалье, во-первых, хочу передать через вас его величеству Людовику, что мы с братьями и сестрами, а также с остальной российской молодежью крайне разочарованы подобным приемом на гостеприимной французской земле, и роду Бурбон очень повезло, что все остались живы.
Дюбуа согнулся в поклоне и не спешил разгибаться, а Стефания покраснела и опустила голову.
– Во-вторых, прошу передать его величеству, что мы все очень надеемся на неповторение подобного впредь. В-третьих, требую, чтобы черепа всех пятерых нападавших после необходимых следственных действий были переданы в мое личное распоряжение.
Прохор тяжело вздохнул, Ванюша вовсю ухмылялся, как и Коля с Сашей, молодежь же уставилась на меня круглыми глазами, а Дюбуа изобразил некое шевеление головой в поклоне.
– Идем дальше. Шевалье, вы меня бесите. Бесить вы меня начали еще в Москве, продолжили в деле с… со швейцарским шоколадом, а сейчас так и вообще у меня не хватает слов! Но!.. – я сделал многозначительную паузу. – К вам мы уже привыкли, ее высочество Стефания к вам явно относится с симпатией, а русская поговорка гласит, что коней на переправе не меняют. Так что можете передать его величеству, что мы все очень расстроимся, если не увидим вас на прежнем месте.
Поклон француза стал еще глубже, я заметил благодарный взгляд Стефании, а про себя грустно подумал: «Не Дюбуа раком ставить надо, а Людовика, допустившего подобное на своей территории».