Камень. Книга четвертая - стр. 42
– Только не поймите меня превратно, Виталий Борисович, я уже вас в баню хотел вести, – хмыкнул я.
– Вы будете смеяться, Алексей Александрович, – продолжил он, – но даже в парилке вы не застрахованы… от лишних ушей. Дворцовые мне не подчиняются, и я ничего вам гарантировать не могу. – Пафнутьев развёл руками. – Но сегодня процентов девяносто девять на отсутствие прослушки я дам. Приказ всем службам поступил однозначный, и у разных там слишком ретивых энтузиастов радиодела в случае обнаружения слишком уж большой шанс переехать на длительное проживание в Бутырку.
– Тогда пойдёмте ко мне в покои, – предложил я. – Там нас побеспокоят только в случае крайней необходимости.
– Как скажете, Алексей Александрович, – кивнул он.
После того как мы втроём расположились у меня в гостиной, я не стал делать длинные заходы, а спросил у Пафнутьева прямо:
– Виталий Борисович, вы в курсе того, что Алексия колдунья?
Ни один мускул не дрогнул на лице сотрудника Канцелярии, а что на меня произвело ещё большее впечатление, так это то, что Пафнутьев на Лесю даже не покосился, продолжая смотреть прямо мне в глаза.
– Это какая-то шутка, Алексей Александрович? – спросил наконец он.
– Помните ту ночь, когда мы с вами Дашковым визит вежливости наносили? – Пафнутьев кивнул. – Так вот, когда пьяная Вяземская делилась с нами подробностями беседы с моей бабушкой, она имела неосторожность заявить Лесе, что та на очереди у государыни следующая. Разволновавшаяся Леся засветилась и на эмоциях погасила Вяземскую.
– Вяземская поняла, что произошло? – подобрался Пафнутьев.
– Нет, – помотал я головой. – Слишком была пьяна.
Виталий Борисович перевёл взгляд на дочь:
– Почему мне не доложилась? – ледяным тоном, от которого девушка поёжилась, спросил он.
– Испугалась, пап… – прошептала она.
– Виталий Борисович, – решил вмешаться я, – это был мой приказ, Алексия здесь совершенно ни при чём.
– Кто бы сомневался, – обозначил он улыбку, переведя взгляд на меня. – Кто ещё в курсе?
– Только мы трое. Больше никто. – Похоже, разговор начал переходить в конструктивное русло.
И я не ошибся:
– Я так понимаю, вы мне не просто так только сейчас об этих вещах решили рассказать? – Пафнутьев смотрел на меня вопросительно.
– Вот и именно, Виталий Борисович. – кивнул я. – Дело в том, что способности Леси начали просыпаться. Я это вижу.
– Бл@дь! – Пафнутьев вскочил, растеряв всю свою невозмутимость, и начал мерить шагами гостиную. – Не было печали, да черти накачали!
Алексия, не отрываясь, следила за отцом, а я подумал: «Не черти, а черт!»
– Слушай, Алексей, – он остановился передо мной, – может, это ты Леську как-то нечаянно разбудил?
– Точно нет, Виталий Борисович, – помотал головой я. – Мне кажется, это после той ночи как раз и началось. Стресс-то у Леси тогда серьёзный случился… – на ходу придумывал я.
– Может… – протянул он и посмотрел на дочь. – И так сколько лет особых проявлений не было, боженька миловал… Но когда-то это все же должно было случиться. Лесенька, не переживай, мы с Алексеем что-нибудь обязательно придумаем. – Он повернулся ко мне. – Да ведь, Алексей?
– Да, Виталий Борисович, – кивнул я. – Обязательно.
– Ладно… – он наконец уселся в кресло. – Эмоции оставим в стороне. Теперь подробности, Алексей, – буквально потребовал он.