Калиакрия (Собрание сочинений) - стр. 23
14 сентября на Кинбурн примчался верхом сам Суворов. За себя в Херсоне он оставил генерал-поручика Бибикова.
– Это была лишь проба сил! Главные события еще впереди! – сказал генерал-аншеф, выслушав доклад о минувшем сражении Ивана Река. Контр-адмирала Мордвинова генерал-аншеф просил двинуть Лиманскую эскадру для прикрытия крепости, но тот, по своему обыкновению, отмолчался, и суда к косе не направил.
Между тем 15 сентября турецкий флот в 38 вымпелов снова подошел к Кинбурну и начал обстрел. Навстречу ему устремилась одинокая галера «Десна» под началом мичмана Ломбарда, который на свой страх и риск, решил помочь Суворову. Против всего турецкого флота у него была одна мортира и 16 трехфунтовых пушек.
Приняв галеру за брандер, турки вели себя настороженно и понемногу отошли под защиту очаковской батареи. Ломбард некоторое время их преследовал, но потом, поняв, что зарвался и будет окружен, в свою очередь, отошел к Кинбурну.
На этом попытки турок овладеть Кинбурном не прекратились. 30 сентября весь турецкий флот вытянулся в линию вдоль Кинбурнской косы и начал яростный обстрел русских укреплений.
Объехав под ядрами Кинбурнскую косу, Суворов заметил по движениям в турецком флоте, что там готовится что-то необычное.
– Вот теперь, кажется, начинается настоящее дело! – оценил полководец обстановку и послал гонцов за подмогой. – Артиллерии пока туркам не отвечать. Посмотрим, что ни замышляют!
1 октября началась генеральная битва за Кинбурнскую косу. С восходом солнца более 12 тысяч отборных турецких янычар высадились на кинбурнский берег и, закрепившись на нем, не встречая сопротивления, начали свой марш к крепости, бывшей в двух верстах от места высадки. Помимо янычаров в высадившемся войске было много «неверных» запорожских казаков, переметнувшихся на сторону султана и теперь стремившихся заслужить его похвалу, убивая единоверцев.
Из хроники сражения: «Около 9 часов неприятель подошел к косе с двух сторон: на запад от Кинбурна, на самой оконечности косы, стали высаживаться с кораблей турки; восточнее Кинбурна, верстах в 12, пытались высадиться запорожцы, бежавшие в Турцию. Запорожская высадка была демонстрацией, для отвлечения русских от главного пункта атаки. Казаки приняли, было, запорожцев за русских беглецов, добровольно возвращающихся под свои знамена, но недоразумение скоро разъяснилось, и запорожцы были прогнаны. Высадка же турок на оконечность косы производилась беспрепятственно, под руководством французских офицеров; кроме того, для прикрытия судов, турки вбивали в морское дно, невдалеке от мыса, ряд толстых свай…Турки высаживались с шанцевым инструментом и мешками и тотчас же принимались с поспешностью рыть неглубокие ложементы, наполняя мешки песком и выкладывая из „их невысокие бруствера. Ложементы велись поперек косы, от Черного моря к Очаковскому лиману, до которого, однако, не доходили, ради беспрепятственного движения войск, причем свободное пространство загораживалось переносными рогатками. Ложементы вырывались параллельно один другому, по мере движения турок вперед; всех их было 14 или 15. При десанте турки имели всего одну пушку, взятую когда-то у русских“.
Когда Суворову доложили о начале высадки, он отнесся к известию весьма спокойно:
– Пусть все вылезут!