Калейдоскоп жизни: экзотические, драматические и комические эпизоды личной судьбы ветерана журналистики - стр. 42

Производители кока-колы правильно рассудили, что бедняк не станет покупателем их напитка, а выбраться из нищеты труднее всего человеку неграмотному. Поэтому они откликнулись на призыв участвовать в благотворительном проекте «Надежда» – финансировать начальное образование нуждающейся сельской детворы.

Китайский филиал концерна «кока-кола» пожертвовал для проекта «Надежда» полтора миллиона долларов. Он оплатил строительство пятидесяти сельских школ, помог получить начальное образование двадцати пяти тысячам крестьянских детей. Корме того он выделил более миллиона долларов в фонд стипендий для одаренных школьников, а также спонсирует проведение всекитайских молодежных соревнований по футболу и баскетболу на кубок «кока-колы». Признаюсь, что подобные масштабы благотворительности несколько остудили мой критический пыл в адрес этого проповедника американского образа жизни.

Переход к рынку в Китае не увеличил, а сократил поляризацию общества. Не стало 250 миллионов бедняков. Но появилось примерно столько же сравнительно состоятельных людей. Эти «новые китайцы» кое в чем напоминают «новых русских». В частности, тягой к престижным предметам роскоши. Порой именно этикетка значит для владельца больше, нежели сама вещь. Темные очки и косметика от Кристиан Диор, мужские костюмы от Джорджио Армани и женские туалеты от Пьера Кардена, ручные часы «Ролекс» и «Омега» – все это стало в универмагах Пекина и Шанхая ассортиментом повышенного спроса.

Поднебесная стала крупным рынком предметов роскоши. Трудно поверить, что страна, где еще четверть века назад каждый четвертый житель не ел досыта и ходил в рваных штанах, вышла на первое место в мире по потреблению дорогих французских коньяков.

Давно ли на правительственных банкетах подавали «Маотай» – 60-градусную сивуху из Гуйчжоу, к которой некогда питали пристрастие Мао Цзэдун и Дэн Сяопин. Нынче же китайские предприниматели пьют за деловым обедом «Курвуазье» или «Мартель», причем от начала до конца трапезы из шестнадцати блюд, а не в качестве пары финальных глотков.

Когда я вторично приехал на работу в Китай в 1992 году, темой разговоров был Пьер Карден, первым пробудивший у китайцев интерес к западной моде. Тогда же открыл свой бутик в Пекин-отеле Луи Вуттон. Теперь у него в Поднебесной уже девять фирменных магазинов. В сердце Шанхая, на набережной Вайтань, основал свой китайский филиал Джорджио Армани. А к 2008 году он планирует иметь в Китае тридцать торговых точек.

Однако спрос на предметы роскоши вызвал побочный эффект: параллельный рост производства нелицензированных подделок. Это ударило и по создателям престижных торговых марок, и по «новым китайцам». Присущий обитателям Поднебесной талант к имитации позволяет им как бы «клонировать» раскрученные мировые брэнды.

Костюм от Армани можно купить в шанхайском универмаге «Плаза» за 2 000 долларов, а на соседнем рынке Сянъян за 200 долларов. Там же продаются за четверть цены дамские сумки от Гуччи и Прадо с фальшивыми сертификатами подлинности. 200 тысяч часов «Ролекс», задержанных итальянской таможней, были сделаны настолько искусно, что даже представители этой швейцарской фирмы порой принимали их за настоящие.

Впрочем, западные предприниматели сами приучили китайцев имитировать их товары. Помню народную коммуну близ Пекина, где я еще в начале 80-х годов увидел крестьянок, вязавших на спицах свитера из мохера. К ним пришивали этикетки: «Пьер Карден. Ручная работа. Париж». Французский кутюрье поставлял нитки, лекала с указанием количества петель в каждом ряду. И забирал всю готовую продукцию – экспортируя таким образом овеществленный труд.