Калейдоскоп. Расходные материалы - стр. 96
Турок сжал кулаки. Мне показалось, что на глазах у него выступили слезы.
– Это была поганая война, – сказал я, – точно. Мне сорок лет, и я уже не лезу в драку по собственной воле. Прошли времена, когда я дрался ради развлечения. Я помогу тебе собрать мирную конференцию и спасти этот городок. Только отдай револьвер – с револьвером в кармане мне будет сподручней бороться за мир.
Турок через стол кинул мне «харрингтон».
– Нужно, чтобы они встретились на нейтральной почве. Где-нибудь в «Полном затмении» или еще в каком кабаке. Ты договоришься с О'Лири, а я беру на себя Витторио – если вы заплатите за мою работу и отпустите девушку.
– Годится, – кивнул Турок.
Когда я вышел на Смит-стрит, ночь близилась к концу.
Улица была цвета дыма. Мои ноги звучно шаркали по мостовой.
Эхо собственных шагов казалось мне подозрительным.
Я завернул за угол, достал револьвер и откинул барабан – пусто. Проклятый русский успел разоружить меня, поэтому все, что мне оставалось, – со всей силы двинуть Дикки дулом промеж глаз. Сразу было понятно, что это пустая затея – он даже не пошатнулся. В ответ он ударил с правой, мне удалось увернуться, зато второй удар попал мне в лоб. Если бы не стена, я бы упал. Было больно, но ему должно было быть больнее, все-таки череп крепче, чем суставы пальцев.
Драться с Дикки было все равно, что пытаться голыми руками остановить грузовик. Он был силен как гризли, хотя и не такой смышленый. Через пять минут я барахтался на мостовой, а Дикки стоял на коленях и двумя руками сжимал мне шею.
Он даже не знал такой простой вещи, что нельзя задушить противника, если руки у того свободны и он знает, что рука сильнее пальца. У любого силача палец слабее руки среднего человека.
Я рассмеялся в его багровое лицо, схватил за мизинцы и дернул. Раздался треск. Дикки заревел. Я принялся за безымянные. Один хрустнул. Прежде чем сломался второй, Дикки отпустил меня.
– Ты сам виноват, – сказал я, – зачем увязался за мной? Может, я хотел встретить рассвет в одиночестве.
На самом деле я хотел спать, но спать было некогда. В гостинице я принял ледяную ванну и, взяв такси, отправился к Леону Бернштейну. Я не спал уже сутки, и алкоголя в моей крови было явно меньше, чем требовалось, – только этим и можно объяснить, что я не позвонил Витторио рассказать, что мы обо всем договорились и Салли в безопасности.
Как и в прошлый раз, Бернштейн открыл дверь раньше, чем я успел постучать. На этот раз обошлось без пистолета и фальшивого удостоверения ИРМ. Я прошел в комнату, и, едва глянув на меня, Леон сразу налил из большой мензурки прозрачной жидкости. Стаканов не было, и мы чокнулись двумя разномастными кофейными чашками.
– Tierra y libertad! – сказал он вместо тоста.
Мы выпили, и в голове словно взорвалась шутиха. Я присел на край колченогого стула и сказал:
– Сможешь взорвать «Полное затмение»?
– Целиком? – спросил Леон, и его круглые очки задорно блеснули.
– Не знаю, – ответил я. – Сегодня в три там должны собраться все заправилы. Одним ударом можно обезглавить гидру.
Бернштейн достал из кармана часы.
– Семь часов на подготовку… успею. Пронесу адскую машину в портфеле и оставлю в одном из кабинетов. Завод выставлю на три десять, на всякий случай. Разнесет полздания.
Я поднял голову – Бернштейн улыбался. То ли от выпитого, то ли от бессонной ночи меня пробила дрожь. Мысль о предстоящей бойне не радовала меня. Я не питал ненависти к Витторио, Турку, Лу или О'Лири – да и ко всем остальным, кто попадет под пресс в ближайшую неделю.