Калейдоскоп. Расходные материалы - стр. 54
– Рыжая, – сказал Денис.
– Она легко сходится с мужчинами, секс для нее – веселая игра. Вот она лежит в постели со случайным любовником, они только что занимались сексом, а теперь курят, уставшие и довольные. Она стряхивает пепел в блюдечко и просит рассказать какую-нибудь историю. И любовник – уже не очень молодой мужчина, опытный, знающий толк в женщинах и сексе, – сочиняет историю про двух студентов, которые весенним вечером стоят на ступеньках главного здания МГУ, куда их не пустили менты. Они рассматривают студенток на остановке, и один рассказывает, что случится с этими девушками дальше. А другой говорит: «Да, твои истории лучше, чем жизнь».
Дэн рассмеялся.
– Твои истории не лучше, чем жизнь, – сказал он, – но они прикольные. В самом деле, напиши свою книжку, у тебя получится. Только выкини из головы, что текст и секс – это одно и то же. Секс – вообще про другое.
– Про что? – спросил Митя. – Про сиськи, жопу и манду?
Ветер трепал волосы девушек. Блондинка придерживала рукой подол платья, брюнетка бросила окурок на землю и растоптала каблуком высокого, почти до колена, сапога. Рыжая сидела, закинув ногу на ногу: на ней была самая короткая юбка, и не зря – ноги очень хороши. Она улыбалась, и Дэну казалось: она смотрит на него.
– Нет, – сказал он, – секс – это про живую девушку рядом. Про то, как она дышит, как говорит… про запах… про ее тело, до поры до времени скованное и укутанное одеждой.
Митя пожал плечами:
– Все, что ты говоришь, – тоже текст. Я бы даже сказал – только текст.
Подъехал автобус, и девушки поднялись. Миг – и они скроются навсегда.
– Послушай, – сказал Дэн, – а ты вообще спал с кем-нибудь?
Митя отвел глаза.
– Если честно, нет, – сказал он. – Зато у меня много теоретических знаний.
– И ты мечтаешь написать книжку? Я бы посоветовал тебе другую мечту, попроще.
Попроще – это что? – спрашивает Митя, но тут из неприступных дверей появляется наконец Кира, машет рукой, кричит привет! – и тут же оказывается, что она знакома с Митей, то есть он ее не помнит, а она его – вполне, они вместе были на каком-то концерте, а ты с Дэном на одном курсе, ой, как интересно! а у тебя что – «Космос»? нормально! дашь сигаретку?
Дэн протягивает пачку, и еще некоторое время все трое глядят на сизые кудряшки дыма и разговаривают о чем-то – может, ищут общих знакомых, может, рассказывают анекдоты или травят байки.
Главное здание возвышается над ними – неколебимое, как Советский Союз, безнадежное, как «Воронежские тетради».
Потом Митя одиноко бредет к метро и думает: что значит – мечта попроще? Это Дэн про секс, что ли? Так написать роман куда проще, чем соблазнить девушку! Куда проще вообразить себя писателем, чем представить, что лежишь рядом с женщиной, целуешь грудь, гладишь бедра, приникаешь к ее сокрытым вратам…
Я плохо одетый некрасивый очкарик, думает Митя. Мне почти восемнадцать, а я ни разу даже не целовался. Как я могу соблазнить женщину? Кто соблазнится мной?
Он бросает окурок и внезапно видит всю свою одинокую жизнь на годы вперед, видит ясно, словно с высоты птичьего полета, словно сам взлетел в небо, и будущее распахнулось, как пейзаж – и вот он парит над тоскливым летом, дождливой осенью, холодной зимой восемьдесят пятого года, парит над тысяча девятьсот восемьдесят шестым, годом-перевертышем, парит над всеми грядущими восьмидесятыми и девяностыми, неотличимыми друг от друга, одинаковыми, как осенние дни, как будни страны, где остановилось время.