Как жить, чтобы жить хотелось. Антикризисные стратегии - стр. 2

Ежегодно более восьмисот тысяч человек совершают самоубийство, то есть каждые сорок секунд кто-то убивает себя. Во всем мире самоубийства являются второй по значимости причиной смерти среди людей в возрасте 15–29 лет. Поданным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), в России на сто тысяч жителей приходится 19,5 случаев суицида, а около четверти самоубийств совершается в странах с высоким уровнем дохода. Также, согласно статистике, мужчины совершают самоубийства почти в два раза чаще, чем женщины. Внимание к этой проблеме уделяется на самом высоком уровне. Так, в сентябре 2014 Генеральный директор ВОЗ Маргарет Чен подготовила доклад о предотвращении самоубийств, отметив, что он «призывает к действиям в отношении одной из значительных проблем общественного здравоохранения, которая слишком долго замалчивалась»[1].

Для примера, в 2013 году 28 779 (1,54 %) из 1 871 809 смертей были от суицида[2]. В процентном отношении вроде бы немного, но вдумайтесь: почти тридцать тысяч человек сознательно лишили себя жизни! Данные факты подрывают основу бытия, ведь смысл земного существования – это продолжение рода, а не прекращение его по собственному желанию.

Мы еще можем понять мотивы человека, «загнанного в угол», того, на чью долю выпали тяжкие испытания, такие как гибель близких родственников, уход мужа или жены, серьезная болезнь, неудачная карьера и трудное финансовое положение. Но почему на самоубийство идут те, кто, казалось, сумел «взять от жизни все»? Те, у кого есть деньги, слава, друзья и возлюбленные, кто ведет активный и полноценный образ жизни? Почему вообще у людей возникают подобные мысли?

Я, как практикующий психолог, не раз задумывался над этими многочисленными «Почему?». Впервые я услышал о желании покончить с собой «на другом конце провода», когда в начале своей карьеры работал на телефоне доверия. В дальнейшем я увидел, что сам образ жизни человека бывает своего рода замедленным суицидом. Иными словами, человек собственными регулярными действиями постепенно убивает себя. Данный феномен давно будоражил мой исследовательский интерес. Несколько лет я тайно лелеял мечту посвятить ему книгу, но у меня недоставало эмпирического материала. И вот мне представился удивительный шанс: я познакомился с человеком, благодаря общению с которым сумел понять не только «Кто виноват?», но и «Что делать?»

Как и перечисленные выше знаменитости, этот молодой человек не страдал от безденежья, отсутствия внимания родственников или смертельного заболевания, и тем не менее был весьма близок к тому, чтобы покончить с собой. Он находился в том самом пограничном состоянии, которое называется «латентный», или «скрытый», суицид. Это состояние протекает медленно и незаметно и характеризуется тремя симптомами: подавленное настроение, негативные мысли, рискованное поведение. Человек, подвергшийся скрытому суициду, часто идет на неоправданный риск, что приводит его к трагическим последствиям, к самоубийству реальному. Отказ от лечения, алкоголизм, наркомания, игромания, незащищенный секс, занятие экстремальными видами спорта, опасная работа, провоцирующее или конфликтное поведение, лишение себя отдыха, нелюбовь к себе – вот лишь основные формы скрытого суицида.

Новый знакомый так и не стал для меня пациентом в полном смысле этого слова. Изначально я предполагал, что наши отношения будут приятельскими и не более того. Мне казалось, что мы с ним на «одной волне». Думаю, нечто подобное ощущал и он. Однако через некоторое время я осознал, что вижу перед собой «своего героя», и почувствовал острое желание оказать ему психологическую поддержку, в которой он явно нуждался, хотя и не хотел этого признавать. Более того, я понял, что, если помогу ему пережить это сложное состояние, его история в дальнейшем послужит примером для очень многих людей – моих клиентов и, я смел надеяться, читателей. Однако после нескольких встреч в неформальной, дружеской обстановке приглашать его в кабинет было уже как-то «не комильфо», и я решил попробовать в качестве эксперимента продолжить наши встречи на нейтральной территории. Да, такой формат работы во многом противоречил обычаям и существующей практике, однако я отважился на этот шаг, поскольку знал, что игра стоит свеч. Назвать наши встречи сеансами в классическом понимании слова очень сложно – мы встречались не регулярно, а время от времени и, как правило, на «нейтральной» территории – в кафе, на конной прогулке, в бассейне… В определенный момент мой «приятель» схватился за меня как за соломинку, наши беседы стали необходимы ему как воздух, я чувствовал, что «в ответе за того, кого приручил», и не мог ему отказать, даже когда он пригласил меня отправиться с ним за рубеж.