Как закалялась жесть - стр. 45
– Ну? – торопит меня Эвочка.
Позы, которые мы практикуем, всего две: она сверху – я снизу, а также: она – спиной ко мне, я – сзади. На первый взгляд, иных вариантов быть не может.
– Давай попробуем по-другому, – предлагаю я.
– Как?
Я рассказываю.
– Ну у тебя и фантазия, – восхищается она. – А не свалишься с кровати?
– Ты меня держи.
Соединяем наши усилия.
Ее лодыжка на моем плече ходит ходуном, соскальзывает на культю. «Быстрее, Саврасов, быстрее!» Можно и быстрее. Теперь вся она бьется – как рыбина, выброшенная на берег. Я позволяю себе отключить самоконтроль, я отпускаю себя на небо. Т… т… три!!! Стонем хором.
Алик Егоров смотрит на нас с отвращением…
– Кстати, про любовь, – вспоминаю я «как бы вдруг». – Может, охлаждение твоих отношений с Еленой объясняется тем, что у нее парень появился?
– В каком смысле, – напрягается Эвглена.
– В том смысле, что не простой кавалер, а молодой человек с перспективой. По-моему, девушка думает о замужестве. Поздравляю, бабушкой станешь.
Она взволнована и не думает этого скрывать. Больше того, она пугается.
– Откуда знаешь?
– Елена сама рассказала. Только, пожалуйста, не ссылайся на меня, а то твой отпрыск меня за это…
– Своих источников не выдаю. И что за кавалер?
– Кажется, в школе с ней учится.
– Понятно… – говорит Эвглена. – Многое становится понятным… – Она сползает с постели, попадая ногами точно в шлепанцы. – Ну, детки чертовы. Сопляки. «Гормоны любви» у них, видите ли…
Потягивается. Набрасывает на себя халат.
– Слушай, ты даже не представляешь, как мне помог!
Она заглядывает к тете Томе («Спит, старушка…») и снова прикрывает дверь в каморку.
– Мой рыцарь, вы достойны награды, – провозглашает она шепотом.
Я знаю это.
34.
Мобильник внезапно заиграл, запел, засветился и даже затрясся.
– Приветствую, – сказал Неживой. – У твоей матери отключено. Не знаю, только трубка или мозги тоже.
– Ее разбудить? – сонно спросила Елена.
– Зачем? И с тобой можно прекрасно поболтать, несмотря на твой возраст. Ты во что сейчас одета?
– В ночную рубашку, – сказала Елена.
– Какого цвета?
– Белая в желтых цветочках.
– А под ней?
– Больше ничего.
Она отвечала с исключительной вежливостью. Ее трудно было вывести из себя столь примитивными способами.
– В твоем возрасте, – сказал Неживой, – девочкам полагаются пижамы. Ты с игрушкой спишь или без?
– С открытой форточкой.
– Ничего смешного. В твоем возрасте, чтобы психика развивалась гармонично, нужно пользоваться большими мягкими игрушками, изображающими сильных самцов – медведя, льва, дельфина.
Честно говоря, третье подряд упоминание о возрасте Елену все-таки достало. Круто достало. Трубка в ее руке вспотела. Она переложила телефон к другому уху.
– В комнате очень душно, Виктор Антоныч. Я вся горю. Я открываю окно и обмахиваю себя подолом ночнушки. Ложусь обратно и обнимаю сильного плюшевого самца ногами. Его морда утыкается мне точно в промежность…
Неживой выслушал до конца, не перебивая. Когда она выдохлась, сказал:
– Про мобильник вместо вибратора – хорошо придумано. Хотя, ясно, что ты никогда вибраторами не пользовалась. Пока, во всяком случае. Можешь затворить окно, подруга. И еще – не поленись, встань и закрой дверь на ключ.
– Зачем? – с трудом переключилась Елена.
– Я повторяю – встань, закройся на ключ. Боюсь, ночи в вашем доме становятся серьезным делом. Беда пришла, бабы дорогие.