Как я увела жениха с чужой свадьбы - стр. 10
- Мужик твой? Он же все время дома сидит.
Ярик, Ярик, выгнала тебя, а ты мне все равно жизнь портишь. Ты и твоя привычка днем в одних трениках и этой дурацкой танковой футболке за пивом ходить.
- К маме поехал, - безмятежно соврала я.
- К маме? - недоверчиво уточнила Виолетта
- К маме, - закивала я. – У всех есть мама. Даже у моего мужика.
Хотя об этой женщине мне ничего не было известно, Ярик как-то не распространялся про свою семью. А теперь уже неважно.
Диалог снова застопорился. Виолетка меня явно подозревала во всех смертных грехах, но прижать ей меня было нечем. И тут…
- А что это у тебя? – Виолетта сделал быстрый шаг в сторону и вперилась взглядом во что-то у меня за спиной.
- Где? – я обернулась.
Тьфу ты, пропасть!
Из-под банкетки, незамеченный мной раньше, торчал край белой бутоньерки. С костюма коня.
Мы молча созерцали этот белый клочок. Что это цветок, вообще-то, было заметно. Потому обе дернулись. Но у меня реакция оказалась быстрее – я пять лет ходила на гандбол и там стояла на воротах.
Я быстро схватила за торчащий кусок, вытащила все оставшееся и смяла в руке.
- Ничего. Просто бумажка какая-то.
- Покажи! – потребовали Виолетта.
- С хера ли? – возмутилась я. И мяла, мяла в кулаке бутоньерку, в душе проклиная коня Юлия всеми известными мне словами.
- Покажи!!! – Виолетка взвизгнула и топнула ножкой.
Маменьке своей топай. И мужику – когда заведешь.
- А если там список любовников? – я попыталась как-то нейтрализовать ситуацию. – Или стишки любовные?
- Да какие у тебя любовники! – завопила Виолетта. – На тебя только гопники могут позариться! Это бутоньерка Ярослава, я видела! Значит, он был у тебя! Ах ты…
Дослушивать я не стала. И вытолкала Виолетту за дверь. Фитнес в зале – он, может, для красоты фигуры и полезен. Зато в потасовке победа останется тому, кто пять лет стоял в гандбольных воротах.
Заперев дверь, я с наслаждением разодрала в мелкие клочки злосчастное украшение и выбросила ошмётки в унитаз. И воду спустила.
Все. Теперь точно никаких следов присутствия Огарёва в моей квартире. Пакет завтра поставлю у мусорки. Только не у нашей, а по дороге к остановке.
Успокоенная этой мыслью я пошла курить. И даже покурила. И поужинала. И даже по дому пошуршала чуть-чуть – стычка с Виолеткой меня как-то взбодрила. А потом наступила вторая часть марлезонского балета.
Звонок в дверь. Я думала, что это Виолетка за сдачей пришла, и дверь открыла в самом боевом настроении. Но я допустила ту же ошибку, что и Огарев - недооценила подружку детства моего сурового. Виолетка в лучших традициях детства нажаловалась маменьке и подтянула тяжелую артиллерию. За дверью стояла тетьГаля.
В какой-то хорошей и смешной книжке – убей бог не помню в какой – про тетьГалу было очень здорово написано. То есть, писали не про нее, но словно с нее. Там было что-то про арбузные груди и мощный затылок. Прибавьте к этому голос, как бензопила, и хватку, как у бульдога – и вы получите полный портрет тетьГали. Я не считала себя робкий кисейной барышней, и за словом в карман не лезла никогда, и матом послать, если что не нравится - за мной не заржавеет. Но против тетьГали я – малявка. Там еще и школа советской торговли за ее мощными плечами. В общем, я замерла аки кролик перед удавом.
- Шо же ты, Тонька, на чужого мужика-то покусилась? - тетьГаля неумолимо шагнула через порог. И я ничего не смогла ей противопоставить. Отступила. – Разве ж тебя не учили, что чужое брать нельзя?