Как я провёл лето - стр. 17
Пошел сухой колючий снег. Автобус выбрался на пустое шоссе и помчался на запад, в свой неизвестный пункт назначения. Электронное табло над местом водителя показывало температуру за бортом – минус 33 градуса.
«Надо было все-таки ехать в Таиланд… – вздохнул Огневский. – Там хоть тепло. А то променял одну ледяную империю на другую».
– Бу дао Хуанхэ синь бу цы! – заорал где-то рядом мужской голос.
Огневский едва не подскочил, но оказалось, что это всего лишь телевизор.
На экране в передней части салона начался какой-то нелепо-яркий фильм. С воплями и пафосной музыкой носились туда-сюда и лупили друг друга китайцы в одежде под старину. Бюджет у картины был минимальный – декорации явно из фанеры, а про уровень актеров лучше вообще молчать. Впрочем, движения, имитирующие кунг-фу, впечатляли своей замысловатостью.
Пару минут Огневский пытался смотреть местный кинематограф и радовался, что не понимает грозных речей персонажей. Уровень громкости был на максимуме, но пассажиров это совсем не смущало.
«Языковой барьер – это счастье, – подумал Огневский. – Не надо знать, что люди говорят».
В салоне было очень жарко, отопление работало вовсю. Так что, несмотря на вопли киногероев, Андрея стало клонить в сон. Все-таки встать сегодня пришлось в четыре утра, чтобы поспеть к автобусу через границу.
…Темно, лишь изредка луна пробивается через рваные облака. Огневский смотрит под ноги. Его черные берцы ритмично бьют по густой траве.
Почему-то из всего, что было в командировках на Кавказ, вспоминается обычно именно это – долгие часы бега по пустынным горам. Не боевые стычки, не казарменный быт, не полевые испытания новых устройств. Первым в памяти оживает ощущение монотонного, но быстрого движения, вес жилета разгрузки и тяжелого ранца с оборудованием. Сотни минут молчания, прерываемые редкими тихими командами, гул ветра и шорох травы.
В тот день стартовали затемно. Вертолет высадил их на блокпосту, считавшемся относительно безопасным. Служащие на блоке были люди ученые, ничего спрашивать у четверых бойцов спецгруппы не стали, вообще словно не заметили их. Отряд выбрался за периметр и растворился в темноте.
Дальше долго бежали вдоль хребта, обдуваемые сырым ветром. Первым шел Мурзинов, он предпочитал вообще не говорить лишний раз, давал команды знаками. По самому гребню идет неплохая тропа, но на ней группу будет видно из долины, а неподалеку, по сведениям, есть несколько вражеских точек.
Поэтому двигались чуть ниже водораздела, по криволесью на северной стороне. К горам Огневский привычный еще с юности, с походов по Сахалину. Там, правда, не нужно было постоянно ждать нападения.
Уже часа полтора, как они без остановок, не сбавляя темпа, бегут. Интересно, планирует Мурзинов хоть одну передышку? Огневский устать пока не успел, он еще часа два сможет так марафонить, но вот сам старший группы заметно полноват, и слышно, как он тяжело дышит.
Темноту озаряет бледно-желтое пламя. Все четверо на рефлексе бросаются в стороны, залегают в траву, но нет – этот огонь не по их души. Слева, в долине, в километре от группы вспыхивает новый взрыв.
Андрей вспоминает карту – да, там же у наших маленький пост, у моста через узкую речку. Похоже, духи налетели среди ночи, палят из гранатометов. Судя по количеству вспышек, их целая толпа.