Как я был в немецком плену - стр. 69
День и ночь 16 мая обошлись без чрезвычайных событий, все несли обычную службу. Утром снабженцы привезли для нашей батареи дополнительное количество ящиков со снарядами и патронами. Мы перенесли их с интендантских грузовых автомашин на свои грузовики. Наше командование было недовольно тем, что нам не доставили бронебойных снарядов и не привезли в достаточном количестве осколочных, способных поражать вражеские самолеты и танки. Снаряды были главным образом зажигательными и трассирующими.
В тот день для всей нашей 199-й отдельной танковой бригады и иных воинских частей, дислоцировавшихся вместе с нами, привезли средства, необходимые для ведения наступательных боев, в основном боеприпасы и горючее для танков, бензин для автомашин, продовольствие для всего личного состава войск, медикаменты и прочие вещи. Весь день бойцы разгружали привезенное. Но один из командиров отметил, что топлива для танков явно недостаточно, его хватит не более чем на пару дней. Своему товарищу он также пожаловался, что придется экономить снаряды.
День 17 мая оказался очень беспокойным. Нас разбудили очень рано и, не дав позавтракать, заставили немедленно сняться с места. Многие не успели даже свернуть шинели. Мы положили в карманы два-три кусочка сахара и пару сухарей, чтобы позавтракать на ходу. На машинах мы подъехали к железной дороге, связывающей, по-видимому, Харьков на севере и Лозовую на юге. Перед нами открылась уже знакомая картина: убитые пехотинцы в залитых кровью шинелях, трупы лошадей, так и оставшихся запряженными в разбитые повозки. По-видимому, и люди, и кони погибли вчера при нападении немецких штурмовиков. Оружия рядом с убитыми не было.
Переехав железную дорогу, колонна двинулась на запад по проселочной дороге к Ефремовке, селу, расположенному на реке Орель, впадающей в Днепр. (В настоящее время река Орель с притоками входит в систему канала «Днепр – Донбасс».) По состоянию дороги, по которой мы двигались, было видно, что совсем недавно по ней в очень большом количестве проехали танки. Через некоторое время стали слышны выстрелы танков, артиллерийских батарей, а потом – минометов и стрелкового оружия. Было понятно, что вот-вот появятся вражеские самолеты. И действительно, мы увидели более десятка немецких самолетов. Не дожидаясь команды лейтенанта Кирпичёва, мы быстро открыли по ним огонь. Но самолеты быстро улетели, нанеся немалые потери залегшей пехоте и автомашинам, направлявшимся на линию фронта. Где-то впереди они атаковали наши танки, но там самолеты были недосягаемы для снарядов наших орудий, и мы ничем не могли помочь танкистам и мотопехоте. Оставалось только возмущаться, что на небе тогда не оказалось ни одного советского истребителя.
К вечеру мы остановились в чистом поле, заехав в широкий овраг, получили с полевой кухни и обед, и ужин одновременно. Затем каждый сделал себе окопчик, который застелили остатками прошлогодней соломы, собранной с поля. Перед отходом ко сну многие бойцы скрутили по «козьей ножке» и покурили, прикрывая ладонью огонь от цигарки, чтобы его не смог увидеть неприятель. Хотя всполохи на небе и звуки выстрелов прекратились, раздавались очереди немецких автоматов и одиночная стрельба из винтовок с нашей стороны, и небо периодически освещали ракеты. В этот день мы оказались рядом с линией фронта – на расстоянии, наверное, не более трех километров. Недалеко от нас встали на ночь танки 199-й отдельной танковой бригады. В овраге, где мы устроились на ночлег, разместились полевые и переносные кухни. Повара ночью совсем не спали, готовя нам завтрак. Утром нас накормили горячей вермишелью с мясом, компотом и свежим черным хлебом, и мы рванули вперед. Кухню, обслуживавшую нашу батарею, командование оставило на месте, чтобы она приготовила и потом доставила нам обед.