Как влюбить в себя босса за 80 дней - стр. 23
Он торжественно кланяется, паяц несчастный, и не спеша удаляется на выход. Впрочем, почему несчастный? Очень даже счастливый. И я его где-то очень глубоко в душе понимаю.
– За мной! – рычу грозно, чтобы не опомнилась, и скрываюсь в коридоре. Лика спешит за мной – я слышу её лёгкие шаги. Нагоняет на повороте. Здесь тихо и безлюдно – все рванули на обед.
– Ну что, что опять я сделала не так? – хватает она меня за рукав.
Всё так, всё правильно. Я наваливаюсь на неё внезапно, прижимаю телом к стене.
– Что ты себе позволяешь? – пищит она, как придушенная мышь.
Собственно, я почти ничего себе не позволяю – всего лишь телом её к стене припёр, а хотел бы и руками огладить, и волосы ей растрепать. Но кое-что всё же делаю – склоняюсь и целую. В жаркие губы.
Лика дёргается, словно её током прошили, а затем затихает, становится мягкой и податливой, губы её раскрываются. Для меня.
Не знаю, каким чудом я удержал руки при себе. Не знаю, как удалось от неё оторваться – в полуобмороке, наверное, по-другому не скажешь. Потому что это оружие с очень острым двойным лезвием. Живых в этой схватке не осталось. Только изрезанные в клочья тела.
– Это… неуставные отношения…на работе… – шепчет она, но получается у неё не возмущённо, а растерянно.
– Обеденный перерыв, Егорова, – осторожно подправляю большим пальцем размазанную помаду и нехотя отстраняюсь. Тело бунтует и не желает меня слушаться. Ему хочется вжаться назад, победить и завладеть. Особенно флюгеру досталось, но потерпит, это без вариантов. – Личное пространство. Никакой работы в ближайшие… – смотрю демонстративно на наручные часы, – почти пятьдесят минут. Так что мимо.
И с этими словами я ухожу, бросая её на произвол судьбы. Какая разница, что у меня внутри творилось? Главное, я ухожу гордо, и плечи у меня широко расправлены, и костюм сзади отлично на мне сидит.
– Гад! – в полголоса награждает меня оскорблением, как медалью, Лика.
Я чувствую, что улыбаюсь. Это ухмылка победителя. Один-один, Егорова!
12. 12. Когда вечер перестаёт быть томным...
Лика
Развели нас с Мишей быстро. Молниеносно, можно сказать. Все сроки на «подумать» давно вышли. Да и о чём думать? К тому же, Георг оказался прав: новые впечатления напрочь вытеснили из моей головы теперь уже окончательно бывшего мужа.
– Словно и не было, – жалуюсь я Аньке. – Ни чувств, ни воспоминаний, ни сожалений. Поначалу вроде бы обидно было, а сейчас – стыдно сказать – я счастлива, что Миша отправился от меня подальше в поисках личного счастья с приплодом.
– Это у тебя появился тот самый клин, что вышиб Мишу, причём с великолепным пенделем, – Анька сверлит меня гипнотическим взглядом. – Колись давай, Егорова! – и я вздрагиваю, когда она называет меня девичьей фамилией.
Собственно, я официально перестала быть Рубиной, но по фамилии меня зовёт только Анька и… Одинцов, чтоб ему пусто было.
– В чём колоться? – прикидываюсь я веником. Нет, тупым и безвольным шлангом.
– Что у тебя с боссом? – Анька чуть из декольте не выскочила, так заинтересованно наклонилась ко мне в надежде выколотить пикантные подробности.
После слёз в самый первый день, когда я жалела себя и жаловалась на Одинцова, я перестала о нём вспоминать в разговорах с подругой. Наша негласная война показалась мне чем-то интимным – таким и с подругой поделиться как-то неудобно.