Как тесен наш большой мир! - стр. 7
– Я приглашал сегодня только Ремезова Дмитрия Александровича. А по какому поводу явились вы, Ремезова Лада Витальевна?
Вместо того, чтобы отвечать на вопрос человека в форме и при исполнении служебных обязанностей, Митя с Ладой уставились друг на друга.
– Ты тоже Ремезова? – пришёл в себя первым Митяй.
– Кошмар, – единственное, что смогла выдохнуть Лада и перевела взгляд на полицейского.
А тот невозмутимо продолжил задавать интересующие его вопросы как Дмитрию, так и Ладе. Выяснив, что это она позвонила сегодня в полицию, лейтенант попросил девушку объяснить, почему она решила, что артистку убили. Лада без утайки рассказала про выстрел-хлопок, обмякшую на руках бородатого мужчины молодую женщину и последующее запихивание её тела в машину.
Девушка, как и обещала, сказала, что Митя при этой сцене не присутствовал, потому что появился позже, и ни мужчину, ни женщину не видел, и выстрела, как такового, не слышал.
Митяй подтвердил слова Лады и сделал акцент на том, что об этой истории ничего не знает, так как телевизор не смотрит, а его однофамилица в то время была немного подшофе, и ей могло всё это показаться. После подписания протокола, их отпустили.
В коридоре Лада хотела спросить Митю про их одинаковую фамилию, но вдруг вспомнила, что не отдала сумочку-клатч, которая уже стала её напрягать. Она достала клатч из рюкзака и, постучавшись, снова зашла в кабинет.
Молодой лейтенант с удивлением посмотрел на девушку и спросил:
– Вы что-то ещё вспомнили?
– Нет, я забыла отдать сумку, принадлежавшую Веронике Грушевской, – Лада шмыгнула носом. – Понимаете, когда джип бородача уже уехал со стоянки, я заметила под бампером машины Мити этот клатч. Должна признаться, что я его не открывала. Мне почему-то было страшно это делать, после того, как я увидела убитой его хозяйку.
– То есть вы хотите сказать, что замок не открывали и внутрь сумочки не заглядывали. Так?
– Так и есть, – подтвердила мысль полицейского девушка.
Лейтенант взял небольшой целлофановый пакет и надел его на руку. Затем открыл клатч и высыпал содержимое на стол. Лада, неожиданно для себя, подалась вперёд и наклонилась над рассыпавшимися в беспорядке вещами актрисы.
– Так, давайте-ка всё запротоколируем, – спокойно сказал полицейский и, взяв ручку, начал писать, называя вслух предметы.
Лада отметила про себя, что губная помада и пудреница были известной фирмы с громким именем, а значит, дорогие. Маникюрная пилочка, скорей всего, была подарком салона по дизайну ногтей. На связке с ключами был обычный набор: от квартиры, подъезда и почтового ящика. А самым интересным было служебное удостоверение актрисы. Оно было без корочек, обычное пластиковое, но с фотографией, датами и подписью директора театра. Кошелька в сумочке не было. Вместо него была банковская карта.
Лейтенант поднял от протокола голову и внимательно посмотрел на Ремезову.
– Вы точно ничего не брали отсюда?
Лада чуть не задохнулась от негодования.
– Да как вы можете так говорить! Я же сказала, что боялась открывать эту сумку, потому что мне было страшно вспоминать убитую актрису.
– Понимаете, я не вижу здесь главного предмета, – этот дотошный и спокойный, как удав, лейтенант, начал раздражать Ладу. – Поэтому уточняю, может, вы случайно достали его и забыли об этом упомянуть.