Как сделать описание? - стр. 3

И дальше описать крохотный экран, большую выпуклую линзу, перед ним стоявшую и т.д. Вот в этом случае описание будет уместным.

***

В-третьих: не описывайте того, чего герой видеть и знать не может.

«Он бесшумно закрыл за собой дверь и огляделся, пытаясь понять, куда же его занесло. Плотные шторы на окнах не пропускали лунный свет, и ему пришлось напрячь зрение, чтобы хоть что-то увидеть. Зал был пуст, только в дальнем углу стояла ширма, за которой прятались коробки с бумагами, книгами и разным хламом».

Откуда герой может знать, что за ширмой сложены коробки, и тем более – что в них лежит? Ведь в зале такая темень, что он и ширму-то вряд ли заметил, она ж в дальнем углу стоит.

Персонаж мог «вслепую» пройти через зал, наткнуться на ширму, заглянуть за неё, подтащить коробки к окну и, приоткрыв штору, начать в них копаться. И вот тогда увидеть, чем они заполнены. Но – не раньше. К тому же, возможно, что ему абсолютно без разницы, что в них лежит, он пройдёт мимо, не задержавшись. Тогда эта подробность об их содержимом вообще будет лишней, ничего к повествованию не добавляющей.

***

В-четвёртых: визуализируйте, создавайте образ, а не перечисляйте действия.

Можно сказать: «Маша смутилась и отвела глаза». А можно: «Кровь бросилась ей в лицо, щёки запылали румянцем, и Маша поспешно отвела глаза, боясь встретиться взглядом с усмехающимся над её смущением мужчиной».

Картинка вырисовывается совсем другая, верно?

***

В-пятых: не делайте подробных описаний деталей и персонажей, которые не играют роли в сюжете.

«Вадим зашёл в ресторан и подошёл к раздевалке. Невысокая худощавая гардеробщица приняла у него пальто. Выглядела она так, словно только что оправилась от тяжёлой болезни: бледная кожа с просвечивающими синеватыми прожилками, осунувшееся лицо, тусклые, ничего не выражающие глаза. Рукой, напоминающей куриную лапку, она протянула ему коричневый номерок, который Вадим, не глядя, засунул в карман. Женщина тускло ему улыбнулась и отошла от стойки.

Вадим поднялся по лестнице в зал. К нему подошла администратор – приятная улыбчивая женщина лет тридцати пяти. Волосы её были собраны в тугой пучок, костюм, состоящий из короткой юбки-карандаша, белой блузки с небольшим воротничком-стойкой и приталенного жилета, придавал ей официальный вид. Приятным бархатным голосом она осведомилась, где бы желал сидеть посетитель, и провела Вадима в дальний конец зала.

Не успел он устроиться за большим круглым столом, накрытым белоснежной скатертью с голубой бахромой по краю, как к нему подошёл официант. Его начищенные ботинки сверкали при свете люстры, накрахмаленная рубашка сияла белизной, стрелками на синих брюках, казалось, можно порезаться. Поверх этого великолепия был надет фартук под цвет брюк из плотного, немнущегося, материала. Официант положил на столик меню, и Вадим обратил внимание на его пальцы: длинные и крепкие, как у пианиста. Добродушное круглое лицо официанта выглядело уставшим, видимо, народу было много и ему пришлось сегодня побегать с подносами. Но и карие глаза, смотревшие на Вадима доброжелательно и внимательно, и вся его поза выражали готовность обслужить клиента «по высшему разряду».

Вадим долго выбирал блюдо, не зная, взять ему ростбиф или запечённую рыбу, но, наконец, сделал заказ, и официант ушёл, а Вадим оглядел помещение. На потолке, прямо над ним, висела хрустальная люстра…»