Как рождаются легенды, или Байки из института времени - стр. 5
Рыцарь бросился вниз по склону, слыша за спиной приближающееся жужжание, и рефлекторно прыгнул вправо. Над плечом пролетел огненный плевок, обдав жаром щеку. Очередной скальный выступ подвернулся, как нельзя, кстати, и Генрих нырнул за камень, ощутив, как нагрелся он от следующего плевка, и сжался в комок, занеся над головой меч. Тварь вынырнула следом, буквально через секунду, и барон с торжествующим криком рубанул по ней клинком. Яркая вспышка света ослепила, а по рукам, словно что-то ударило так, что отдалось в локтях, и меч выпал из онемевших рук.
Достав непослушными руками мизекордию из ножен, рыцарь выставил её перед собой, дожидаясь, когда прекратят плясать пятна перед глазами. К рукам постепенно вернулась чувствительность, и он стал левой рукой растирать глаза. Под веки, словно, кто-то насыпал песка. Жгло немилосердно. Мимоходом подумалось, что вот сейчас им можно неплохо закусить. Генрих снял с пояса флягу и прямо из горлышка плеснул на лицо. Жжение стало меньше. Сунув мизекордию в ножны, он стал уже более тщательно промывать глаза и, наконец, стал видеть. Мысленно восславив Деву Марию, барон подобрал меч и, осторожно высунулся из-за скального выступа. Никого не было. Под ногами противно захрустели внезапно окаменевшие останки твари. Или они изначально такими были? Воистину, непостижимы дела Твои, Господи!
Убедившись, что опасности пока нет, Генрих снова стал подниматься по склону. Вот уже и гребень. А где же пещера, в которой живёт Виверн? Что-то пещерой тут и не пахнет. Неужели не туда попал? Но, ведь были же останки его предшественников, звук адского горна, словно из самой преисподней, паук, тварь эта летающая, наконец. Кто они, если не слуги ужасного дракона? Барон присел на весьма удобный валун и подставил разгорячённое лицо прохладному ветерку. Приятно. С такой высоты местность казалось необычайно красивой. Гряда высоких гор вдали, подёрнутая голубой дымкой, бездонное синее, как бывает только в горах небо с редкими неподвижными кудрявыми облачками и, стиснутая со всех сторон горами долина с изумрудной травой. А на траве он. Нет, не так. ОН!
На изумрудно зелёном ковре распластал свои крылья сам Виверн. Это мог быть только он. Больше некому. По своему красивый, хищный и опасный даже в своей каменной неподвижности, он завораживал. И, что удивительно, вокруг него сновали люди. Расстояние было большим и деталей было не рассмотреть. Но то, что это были люди, Генрих был уверен. Наверное, рабы. Те, кого дракон похитил, но не сожрал, а заставил работать на себя. Ну да! Вон и строения на краю долины. Должны же рабы где-то жить. Вот, только огородики небольшие. Столько людей вряд ли прокормишь.
Барон перевёл взгляд на Виверна. Когда ещё можно так спокойно рассмотреть легендарное чудище. Удивительно, но никакой чешуи у него не было. Сплошная кожа, даже отсюда напоминающая металл, огромные крылья, раздвоенный хвост с вертикальными плавниками и маленькие глазки, сплошной лентой тянущиеся через весь лоб от правого виска к левому. Тем более надо спускаться. Мало того, что он убьёт (если убьёт) дракона во славу прекрасной женщины, да ещё и освободит людей, страдающих в рабстве. Да об этом подвиге менестрели баллады будут веками петь! Вот это подвиг, так подвиг. Только как победить это чудище? По крайней мере, отсюда уязвимых мест у него нет. Генрих вздохнул, и стал спускаться вниз.