Как развалили СССР. Крушение Сверхдержавы - стр. 12
И никаким прямым «агентом» США, как утверждают, скорее всего он не был. В этом даже не было надобности – в силу абсолютного незнания того, что он должен был делать, и предельного влияния всей «ельцинистской среды», ориентирующейся на Америку, Гайдар больше прислушивался к своим заокеанским советникам, чем к законодателю. Возглавив финансово-экономический блок правительства, Гайдар в буквальном смысле слепо полагался на своих «советников», заполонивших коридоры власти. А эти, кстати, тоже представляли далеко не лучший сегмент научно-консультационного сообщества Америки. Taк захлопнулась «ловушка Гайдара», которая стала «ловушкой для России». Всё, что сумел сделать Егор Гайдар (и Геннадий Бурбулис с Чубайсом) всего лишь за один год своего пребывания у власти – а это почти весь 1992 год (11 месяцев), плюс ноябрь – декабрь 1991 года, – это следующее:
Первое – полное блокирование производственного процесса в масштабах всей страны, и прежде всего в промышленности и сельском хозяйстве, отказ от их кредитования (в соответствии с монетарной идеологией в экономической политике); в результате чего развился мощный процесс деиндустриализации.
Второе – либерализация цен на все виды изделий, в том числе на продовольствие и товары народного потребления (при сохранении всей системы отношений государственной собственности). Это быстро сбросило весь народ в категорию нуждающихся, началось обнищание народа; гигантский вал спекуляций захлестнул сферу обращения.
Третье – «распыление» сбережений населения на счетах сберегательных касс без каких-либо государственных обязательств. Таким образом, государство, как уличный ловкач-меняла в Средневековье, освободило само себя от задолженности перед населением.
В этом «пункте» нетрудно заметить «заимствование» «новым либералом» Гайдаром главных идей и планов у бывшего министра финансов и премьера бывшего СССР Валентина Павлова. У меня еще в те времена (в 1992 г.) буквально возникало ощущение, что кто-то «водил» Гайдаром, как актер кукольного театра, – это были старые идеи советского министра – консерватора, специалиста по манипулированию ценами и народными сбережениями. Так причудливо сплелись в тугой узел идеи бывшего советского министра финансов и монетарной школы профессора Милтона Фридмана. Последний даже в бреду не мог предположить такой противоестественный альянс своих разработок с «остаточными» конструкциями финансовых теорий доктринеров-коммунистов в период их краха. Об этом, кстати, Фридман заявил в конце 90-х годов.
Эти общие направления политики (имевшие, однако, колоссальные гибельные последствия для миллионов людей, для экономики страны) нашли свое конкретное воплощение в следующих мероприятиях:
Переход всей экономики со 2 января 1992 года на свободные цены, в том числе на продукты питания и потребительские товары. Как заявил Ельцин в своем докладе съезду, эта мера приведет к конкуренции и в течение «6 месяцев со времени перехода на свободные цены рынок наполнится товарами, и начнется снижение цен». Но какая конкуренция могла появиться со 2 января, когда вся экономика страны сплошь состояла из единого государственного сектора (абсолютная монополия)? Совершенно бессмысленное утверждение, имеющее, однако, концептуальное значение.