Как рассказать… Книга для школьного и семейного чтения - стр. 63
– Живый в помощи Вышняго… – громко произнёс Дед.
– Живый в помощи! – истошно кричала мать, царапая руками, разгребая землю засыпанной взрывом «щели», в которой ненадолго оставила сына возле полотна железной дороги; сама же к разбитым вагонам поползла, чего-нибудь съедобного сыскать: зерно ли, патоку. Начался обстрел. Снаряд за снарядом. Рядом с окопом два взрыва разом. Волна земли, и «щели» нет.
– Живый в помощи! – по-дикому выла мать, выгребая жёлтые куски глины окровавленными руками. – Живый в помощи!
Её услышали. Откопали мальчонку. Живого.
– Да, да… – внушал внукам Дед. – Эта молитва всем помогала. Иначе меня бы не было. И вас – тоже.
Детвора речам дедовым внимала вполуха, занятая сладкой трапезой: сочные груши, медовые сливы, виноград. Уже липкий сок – от уха до уха: на щеках, с подбородка течёт, на одежду капает. Особенно Маня старалась. Недаром она и росла пухленькой, но не то что худорба Миша.
– Ох, детвора. Поаккуратней. Перемажетесь, меня ругать будут, – укорял внуков Дед негромко, уже задрёмывая.
Но подремать ему не дали.
– Прятки! Играем в прятки! – отходя от столика, скомандовал внук.
– Пьятки! – повторила за ним Маняша.
– Со служебным котом! – уточнил Миша.
– С котом! – подтвердила внучка.
Отдыху пришёл конец.
– А может, я вам чего-нибудь почитаю? Стишок выучим. Молитву «Живые помощи». У вас память хорошая, – попробовал сопротивляться Дед. – Папе потом расскажете, маме…
– Прятки!
– Пьятки!
Он сам был виноват, когда-то устроив из игры целое представление с котом Тришкой и монологами. «Куда же они спрятались?.. Никак не найдёшь их. Тришка, ты – кот учёный, помоги, не ленись…»
Детворе понравилось. Пришлось повторять снова и снова эти «прятки-пьятки». Так было и нынче.
– Раз – два – три – четыре – пять… Начинаю вас искать. Я считаю до пяти, не могу до десяти. Тришка рвется вас искать! Раз – два – три – четыре – пять! Он идёт уже по следу, помогать решил он деду! Толстый кот-обормот, жирное создание. Ищи Мишу, ищи Маню – вот твоё задание!
Кот, в обычной жизни сонный, ленивый, послушно ходил с Дедом по комнатам и порою действительно находил детвору, останавливаясь у шкафов ли, вешалок с одеждой, куда они прятались.
Останавливался, хвостом вертел, на Деда поглядывал, только что сказать не мог: «Здесь!».
– Молодец, Триша! Нашёл, вынюхал по следу.
– Это нечестно, нечестно! – кричал внук. – Дед подглядывал! И Тришка подглядывал! Снова до тридцати считай!
Хочешь не хочешь, а приходилось играть. Как на детвору сердиться…
Прятки да прятки…
– Раз – два – три – четыре – пять… И где же они спрятались? Может, на балконе? Нюхай, Триша, ленивое создание, нюхай, ищи… А то вместо «Вискаса» чёрной корочкой тебя будем кормить, с горчицей и перцем. Понятно?
Детское хихиханье слышалось из потаённых углов. Этим игра и нравилась детворе. У Деда язык уставал.
Но потом вместо отдыха прятки сменялись ещё одной, тоже дедовой придумкой.
– Турсун! – вспоминал внук. – Малый, а потом – большой.
– Туйсун, туйсун… – трогательно просила Маняша.
При этой забаве детвора старалась укрыться за диваном ли, креслами, под столом, а Дед их оттуда тащил за руки, за ноги, поперёк живота. Он, конечно, осторожничал, а детвора вырывалась и отбивалась всерьёз. Главным в «турсуне» был захват детских рук ли, ног для раскачивания или кружения, высокого полёта, чуть не до потолка. «Большой турсун» это называлось. Конечно же с беготнёй, шумом, криком, счастливым визгом.