Как пройти в библиотеку? - стр. 17
— Слушай, я… Ой!
Я вышел из душевой как раз в тот момент, когда Евгеника подошла к двери. Так что девчонка со всего размаху врезалась мне в грудь и обнаружила очередной раз, что на мне ничего нет. Зато у нее в руках были треники. Нормальные человеческие треники… Правда, на кой они мне, если я спать сейчас снова лягу? Вот только живот крутит, кишка кишку мордует просто… и урчат при этом.
— Надевай и пошли вниз. Есть в спальне моветон…
На лестнице тускло-тускло светила невидимая лампочка, в уже немного знакомом мне коридоре с портретами тоже был приятный такой полумрак. Пока мы шли, я впереди, Евгеника следом, суфлируя шепотом, когда и где поворачивать, мне все время казалось, что я в Эрмитаже.
— Это мои родственники по маминой линии, — заметив мой интерес, пояснила девчонка. — Открывай правую дверь. Мы пришли.
Пришли мы в небольшую залу, в центре которой стоял стол, рассчитанный человек так на десять. Вдоль стен — шкафы со стеклянными дверцами, за которыми прятались несколько столовых и чайно-кофейных сервизов. От этой выставленной напоказ фарфоровой красоты повеяло моим родным миром, и на душе вновь стало муторно. Особенно когда я увидел фигурки слоников… Семь выстроенных по росту слоников, как на полке в доме моей бабушки. Я даже застонал едва слышно, так их вид резанул что-то внутри, проткнув трясину апатии, едва начавшей покрывать мою рану корочкой.
— Болит что-то? — заволновалась Евгеника, но я лишь упрямо мотнул головой, уселся на ближайший стул и уставился на девчонку:
— Чем угощать будешь?
Та внезапно замерла, глазища большие сделала, и лицо такое, с большими буквами на лбу: «Что делать? Все пропало!» Но быстро собралась, вопрос со лба стерла, в глазах уверенность подкрутила и эдак командно-небрежно бросила:
— Сиди здесь, сейчас принесу!
Угу… ясно. Психанула вначале, как меня, такого особо опасного, одного в столовой оставлять. Можно подумать, я сейчас, пока она за едой бегает, сходу всю ее семью передушу по-быстрому.
Когда спустя минут пять, а то и меньше, Евгеника возникла в столовой с полным подносом в руках, мы оба облегченно выдохнули.
Она — потому что я с места не сдвинулся. А я — потому что спустя минуту после ее ухода занервничал от мысли, что сейчас вот заявится ее родня, и что мне тогда делать? Держать меня в доме ей вроде как разрешили, а вот кормить в общей столовой, может, и нет… Да и вообще не горел я желанием ни с кем знакомиться, пока окончательно не пойму, что со мной случилось и как все исправить.
Ну или как вообще мне себя вести правильно. Ненавижу дураком со стороны выглядеть…
— Вот, мясо, картошка вареная, соль… вода, хлеб… Помидоры ешь? Огурцы соленые?
Я энергично кивал на все, подтягивая поближе каждую тарелку, выставляемую с подноса. Во мне, считай, сутки ничего не было, кроме салата, который я слопал еще в своем мире.
Правда, после здоровенного куска жареного мяса и картофелины с соленым огурцом, как это ни обидно, но в меня влезло еще полпомидорины, и все. Пирог с рисом и яйцом я мог есть уже только глазами.
Горестно повздыхав, я дождался, пока Евгеника оттащит поднос обратно, судя по всему — на кухню, и потом побрел впереди нее обратно в комнату.
— Я сейчас отвернусь, ты разденешься, накроешься… и я тебя зафиксирую! — объявила она, гордо поворачиваясь ко мне спиной. Но потом сама сообразила, как это глупо выглядит с учетом того, что они тут все на меня паранойят, и, покраснев, встала боком, чтобы видеть меня краем глаза.