Как прорастают зерна - стр. 12
– Тот, кто является в субботу в десять утро, мне не друг, – огрызнулась Оля. – Ты меня разбудил! Какого хрена тебе надо, Геннадий?
– Я все знаю.
– Отлично, – зевнула Оля. – Расскажи мне правду об Атлантиде.
– Я знаю, что моя баба у тебя.
Головной боли пришлось отступить. Как, вот интересно, как он об этом догадался?! Тася сама как-то сказала? Не может быть. Да и какой ей смысл это делать?
– С чего ты взял? – никаких других ответных слов у Оли не нашлось.
– Не отпирайся, я знаю. Отдай мне Тасю.
– Ты чокнулся, Подопрелов, – в памяти вдруг всплыла фамилия соседа. Дебильная, как и сам Геннадий. – Иди, проспись.
– Дверь открой! – цепочка натянулась еще сильнее, голос звучал громче. – Впусти меня, говорю!
– Я сейчас полицию вызову! – Оля чувствовала, что страх где-то рядом. Она сжала кулаки, вонзая ногти в ладони. Ничего он ей… им… не сделает. И нельзя позволять этому ничтожеству себя запугать!
– Попробуй.
Оля увидела, как внизу в щель проснулась нога в обтрепанном тапочке, как выше протиснулось колено. Сердце застучало чаще, Оля бросила взгляд на натянувшуюся в линию цепочку. Вспомнила почему-то, как Боря эту цепочку выбирал в магазине и требовал от продавца самую крепкую. Звенья были и в самом деле толстые. Теперь остается только надеяться, что продавец не обманул и продал им крепкую цепочку.
– Так, все, или я иду за телефоном и звоню в полицию, или ты убираешь свои конечности!
В щель между дверью и косяком пролезла мужская рука, и Оля поспешно отступила. Под ногами замяукала Касси.
– Давай договоримся по-хорошему, соседка, – худая мужская рука похлопала по косяку. Оля некстати вдруг порадовалась тому, что и дверь у нее добротная. Металлическая. Тоже Борис ставил.
– На хуй иди.
– А еще культурная женщина, редактор… – раздалось из-за двери глумливое. А потом рука, колено, тапок – все исчезло. – Ладно. Свидимся еще, соседка.
Оля толкнула дверь – и с облегчением почувствовала, как она закрылась. Щелкнула собачка, Оля повернула защелку, потом взяла ключ, заперла дверь за четыре оборота и лишь после этого обернулась.
На нее смотрела бледная как мел Тася.
– Липа, что он хотел? – Тасин голос звучал тихо.
– Сотку опохмелиться, – проворчала Оля. А потом вздохнула. – Тась, свари кофе, будь человеком. А я пока в душ.
– А кашу тебе какую?
Кашу не хотелось пока никакую, но Оля не стала обижать Тасю.
– Любую.
***
Оля позавтракала кашей и кофе – без особого аппетита. Тася молча хлопотала по кухне, а Оля пыталась думать. О том, что делать.
В полиции над ней посмеются в лучшем случае – в этом Оля была уверена. Нет же состава преступления. Как говорится, убьет – тогда и звоните. А с другой стороны, можно же и иначе рассудить. Что им Геннадий сделает? Дверь ему Оля больше не откроет. Продукты и бытовую химию можно и дальше в службе доставки заказывать.
Нет, ну это не дело. Что они теперь с Тасей так и будут постоянно в квартире сидеть? Тасе в ее положении вообще гулять полагается! Что же делать?
Оля вздохнула. А Тася всхлипнула. Села рядом, за стол, снова съежилась.
– Прости меня, Липочка, что я тебя во все это втравила. Надо мне, наверное, к нему вернуться. Не убьет же…
– Не смей! – рявкнула Оля и охнула. Головная боль тут же стрельнула в висок. А Тася съежилась еще больше. – Извини, – вздохнула Оля. – Я что-нибудь обязательно придумаю. Но ты и думать не смей о том, чтобы к нему вернуться, поняла меня? О ребенке подумай.