Как приручить дракона – 5 - стр. 18
– Я только рубашку переодену, можно? – сделал я невинное лицо.
– Через четверть часа! – погрозила пальцем Гражина Игоревна и, взмахнув подолом тяжелого бархатного платья, удалилась.
– Э-э-э-э… Ну, ежели так… – Иеремия Михайлович был слегка растерян. – Ваша светлость князь Сархан, и ты, сударь мой Георгий Серафимович… После окончания приема жду вас у себя. Отказа не приемлю.
И тоже удалился вместе со всем своим войском, прихватив с собой панночку растрепанного вида. А Бахар сказал:
– Ловко ты в воздухе переобулся, про подарочек! И не откажешь тебе теперь, потому как без тебя бы…
– Без него бы мы обосрались, – кивнул Бабай Сархан. – Нулевка в команде – это просто праздник какой-то. Где б нам в Орду нулевок навербовать?
– У меня, однако, – тут же сообразил я. – По договору подряда!
– Хитрый ты… – тут этот громадный черный урук стушевался и почему-то стал корчить рожи Бахару, и оба они бочком-бочком попытались ретироваться.
И я понял, что надо оборачиваться. И обернулся. И Яся сказала:
– Пепеляев, я тебя сейчас убью!
Глава 4. Рефракция
– Со своей стороны официально заявляю – ваш Пепеляев в первый раз меня увидел два часа назад и явился сюда по какой-то своей надобности. Наше с Серафимычем сотрудничество точнее всего можно охарактеризовать как внезапное! – вальяжным тоном заявил Бабай, привольно раскинувшись в кресле.
Косуху он снял, оставшись в одной черной безразмерной футболке. На груди выделялась белая надпись: «CHUZHIE GUBY TEBYA LASKAYUT». Поразительный тип!
Мы ждали в парадной княжеской приемной: ордынский атаман, я и дражайшая Ядвига Сигизмундовна. Яся все еще подозревала меня в злонамеренном утаивании невероятных приключений и потому – сердилась, но не очень. По крайне мере, бить меня по рукам перестала и отодвигаться дальше и дальше вдоль по дивану прекратила, так что мне удалось приобнять ее за плечи. Благо – мы сидели на одном диванчике, и это тоже было хорошим знаком. Видимо, ход с подарком братику на совершеннолетие был воспринят девушкой благосклонно: братик обожал всяких тварюшек и держал в подвале замка целый не то террариум, не то серпентарий с хтонической живностью, и вообще – мечтал поступить в университет на зоолога – если останется пустоцветом, или химеролога – если инициируется второй раз, а практику проходить в Орде. И живая лярва пришлась как нельзя более кстати!
– Как это так выходит: тебе двадцать шесть, но, пообщавшись с тобой всего два часа, они все начинают звать тебя по отчеству? – Вишневецкая чуть изменила позу и подняла на меня взгляд, взмахнув пушистыми ресницами. Тут я сразу понял, что девушка больше не злится, наоборот – веселые искорки плясали у нее в глазах. – Меня вот Сигизмундовной никто не зовет, даже студенты предпочитают как-то обходить имя-отчество!
Ну, какая из нее Сигизмундовна? Сигизмундовна без имени – это грымза какая-нибудь, навроде охранницы в концлагере Биркенау, а не моя Яся!
– Двадцать шесть? – удивился урук. – Э-э-э-э… Я б сказал, тридцать пять или там – сорок… Чисто по ощущениям! Не, Серафимыч, выглядишь ты классно, молодо, хотя борода тебя и делает солиднее. Но вообще – спортивный такой препод, бегаешь быстро, ловкий, хитрый, вон, как носферату уделал… Падажжи, кстати, а как ты его так уделал-то? Что ты ему в пасть напихал? Он прям обуглился изнутри, как будто паяльной лампой по потрохам прошлись!