Как приручить дракона – 2 - стр. 18
И в этот момент из раздевалки вышел Криштопов в новых берцах и гражданской одежде. Тот самый «принципиальный милиционер», инспектор по делам несовершеннолетних, не помню, как эта должность тут называлась. Легендарная личность, между прочим!
– …вот я и говорю – органического происхождения! – Он как будто продолжил разговор, который они тут вели без меня. – Никакой магии в земщине, в этом плане закон не нарушен, не опричная юрисдикция, а наша. Как будто кто-то набрал в пульверизатор ворвань, или рыбий жир, или какую-то такую подобную жижу, распылил на засранцев и поджег! О! Пепеляев! Тебя ведь тоже опрашивали, да? Ты ведь там недалеко на турниках висишь по вечерам…
– Это вы о чем? – посмотрел в потолок я.
– О том случае, с бандитами! – надавил голосом Криштопов. – Между прочим, мы уже выяснили: с двумя из них ты прямо тут бодался, на крыльце магазина! Месть – чем не мотив?
– Ну бодался, ну. Тоже мне – секрет Полишинеля. И началось все в ателье, где они на швею наехали, а не тут, на крыльце. Хамы и быдло. Я бы и сейчас с ними пободался, выпади такая оказия… И вы бы пободались, и вот – господин Рыбак тоже. Гады они потому что, с такими если не бодаться – совсем жизнь дерьмовая настанет. А в тот день тренировки не было, кстати. Из-за этих типов. Они мне пацанов напугали, вот и пришлось сделать перерыв… Да и до места этого сожжения там километра полтора от турничков, не меньше. Ничем помочь не могу, пояснить по существу нечего. Я это уже в письменном виде излагал.
Нервы мне тогда потрепали знатно, спасло только, что пацаны никому ничего не сказали – догадались разбежаться по домам и помалкивать. Нет, между собой трепались, конечно, и полмесяца на меня посматривали странно и с восхищением, но я виду не подавал, хотя дракон требовал немедленно принять почести и преклонение со стороны жалких людишек.
– Ладно, ладно, не кипятись, – примирительно поднял ладони милиционер. – Обвинения никто предъявлять не собирается. Сдохли и сдохли. Это представьте: там восемь из них только вышли из мест лишения свободы по очередной амнистии, и сразу – к браткам своим, отмечать. Сидели за разбойное нападение! Кто их вообще выпустить додумался? Ну, теперь все равно уже… Братки, видимо, рот раззявили на кусок, который явно не в силах проглотить. Я не для протокола скажу: если бы кто-нибудь ещё пару-тройку раз так с огоньком подобное дело провернул – мы бы там, у себя, не сильно расстроились.
– Ну, кое-кто из ваших расстроился бы, – хмыкнул Рыбак. – Такие доходы.
– Да, – погрустнел Криштопов. – Кое-кто уже расстроился. Крысы конченые.
– Виталий Михалыч! Ну так вступай к нам, выдвигайся и голосуй! Будет сервитут – будешь начальником полиции! – рубанул воздух ладонью Рыбак.
– Да зае… достал ты уже меня со своей политикой! – вызверился милиционер. – Не верю я! Не верю! Кого ты за собой потащишь еще? Холода? Звертовского? Гойко? Швайнштайгера? Мне одним списком идти с бандитами и торгашами? Рыбак, я тебя уважаю, и репутация у тебя есть, ты мужик честный и слово держишь, но вся эта банда – за каким хреном она тебе?
Хозяин магазина и глазом не повел. Я думал – оскорбится, ан нет, аргументировал словесно:
– Это – люди дела. Всех задолбала говорильня нынешнего земского предводителя. Народ хочет, чтобы городские власти перестали забалтывать проблемы и начали дела делать! Каким угодно образом! С нами у руля в Вышемире наконец начнёт что-то происходить. Какой-то прогресс, развитие. Второе дыхание, если хочешь. У нас будет цель – сервитут – и стремление решать свою судьбу самостоятельно! Если мы с тобой будем работать вместе – то удержим их в рамках. Ты ведь вышемирец, коренной, тебе не может быть наплевать…