Как пингвины спасли Веронику - стр. 34
Эйлин провожает меня на такси до аэропорта Глазго. Благодаря ей я приготовилась к своей экспедиции настолько хорошо, насколько это вообще возможно. Мы просчитали все до мелочей и запихнули все необходимое в чемоданы. Держа в голове, как настойчиво ученые подчеркивали, что их условия очень скромны, я захватила с собой немного вещей, которые приносят мне радость: банку свежего дарджилинга, несколько мятных кремов, три моих любимых сумочки и пару брусков мыла с иланг-илангом и гранатом. Мне пришлось раскошелиться на лучшую одежду для холодной погоды, которую только можно найти: термокофты из шерсти мериноса с длинным рукавом и подштанники им в комплект, несколько пар вельветовых и водонепроницаемых брюк (я, конечно, предпочла бы юбки, но, к сожалению, пришлось признать, что они непрактичны в условиях Антарктики), шерстяные водолазки двойной вязки, толстые кардиганы и довольно нелепый красный утепленный пуховик с капюшоном, который отлично сочетается с моей второй самой любимой сумочкой. Обувь, которую пришлось купить, – это особый вид ботинок, называется «унты». Вид у них неприглядный, но, судя по всему, они идеально подходят для экстремальных условий. Они прекрасно проявляют себя (Эйлин вычитала это в интернете и сообщила мне) на ледяной и каменистой местности. Разумеется, с ними я буду носить термоноски.
Еще я взяла с собой медальон. Решилась в последнюю минуту. Раз уж отправляюсь на остров Медальон, это кажется логичным. Я чувствую его у себя на груди, под кучей слоев одежды – так я носила его в прошлом. Как бы странно это ни звучало, мне кажется, что медальон будто питает меня той энергией и драйвом, которые были у меня в молодости.
Мы с Эйлин выходим из такси. Аэропорт переполнен продуктами в ненужной упаковке и по завышенной цене и людьми в униформе, которые обращаются ко мне «дорогая», что просто выводит меня из себя. Обо мне можно сказать много разных вещей, но уж точно не «дорогая».
Мы приехали заранее, и Эйлин настаивает, чтобы мы зашли выпить кофе в одном из шумных кафе. Едва я выбираю единственный чистый столик, как вдруг, к своему ужасу, обнаруживаю перед собой высокого и неопрятного молодого человека.
– Бабуля, привет!
Вот это неожиданность.
– А вы здесь как оказались?
Он бросает взгляд на Эйлин.
– Одна птичка напела, что вы отправляетесь в южные льды. Так что я решил приехать вас проводить.
– Но зачем?
– Ну, вы ведь не поленились навестить меня. Я и подумал, что было бы неплохо… э-э, ответить вам тем же.
Лицо Эйлин стало пунцово-красным, и она изо всех сил старается не выглядеть предательницей.
– Я думала, вы обрадуетесь, миссис Маккриди, – лепечет она.
Не сказала бы, что радость – это то чувство, которое я сейчас испытываю. О чем он только думал? Не пытается ли Патрик втереться ко мне в доверие, чтобы занять денег? Неужели он думает, что такой поступок может как-то возвысить его в моих глазах?
– Я в самом деле восхищаюсь вашей смелостью, бабуля. Отправиться в такую даль, – смущенно бормочет Патрик, словно прочитав мои мысли. – И мне показалось, что вы достойны семейных проводов, раз речь о таком грандиозном путешествии.
Я внимательно изучаю парня. В его глазах искреннее желание угодить. Что же, возможно, я поторопилась с выводами.
Эйлин покупает кофе, и мы выпиваем его за высокопарной беседой. По крайней мере, могу сказать, что в этот раз Патрик приложил гораздо больше усилий, чем в нашу предыдущую встречу. Сегодня он не в рваной одежде, да и выглядит она относительно чистой, хотя и совершенно безвкусной. На футболке красуется надпись, что-то вроде «Спайки», хотя это может быть любое другое слово. Почему людям так нравится носить на себе рекламу? И уж чего я никогда не пойму, так это моду носить джинсы спущенными так, что видно половину пятой точки. Ну, хотя бы не курит травку. Здесь это запрещено.