Как перевоспитать герцога - стр. 16
Что-то подсказывало Маркусу, что эта гувернантка, если и знакома с правилами субординации, не считает зазорным их нарушать.
– Мисс… – Проклятье, он забыл, как ее зовут.
– Лили, – подсказала она. Лили, ну конечно. Две юные девы, два цветка, а он при них садовником. Хотя Маркус видел в Лили скорее женщину, чем деву. Этот цветок – его садовая лилия – уже вполне созрел. Мисс Лили явно перешагнула порог совершеннолетия и обладала весьма аппетитными женственными формами, которые невозможно скрыть ни под одним нарядом, даже под тем, что был на ней.
– Лили, – повторил он. – Чего вы хотите? – Он не желал прибегать к самым крайним мерам: тон его был лишь в меру уничижительным. Если начистоту, он выбрал этот высокомерный тон по привычке, поскольку именно этот тон оказался наиболее результативным. Из всех многочисленных интонационных вариаций Маркус широко пользовался только самыми эффективными. То есть теми, что приводили к получению желаемого результата с наименьшими усилиями и в кратчайшие сроки. Так было еще до того, как ему достался герцогский титул. А герцогу иные вариации тона вообще не нужны.
Или не были нужны до этой минуты.
– Я здесь, ваша светлость, – процедила мисс Лили, – чтобы поговорить с вами о ребенке. О Роуз, – добавила она уже благодушно. Когда она произносила имя девочки, изменился не один лишь тон ее голоса, но и выражение ее лица и даже цвет глаз. Черты ее словно сделались мягче, а в глазах появился особый мягкий золотистый свет. Маркус так увлекся наблюдением за происходящими с ней переменами, что забыл, зачем она здесь. Мисс Лили удивительно, волшебно похорошела. Она превращалась в настоящую красавицу, когда забывала уродовать свое лицо лимоннокислой миной. И фигура у нее чудная – точеная, с крутыми, но не слишком изгибами. Ее формы будили воображение – так манят морехода неизведанные берега. Маркуса так и тянуло поскорее пуститься в опасное плавание, чтобы, добравшись до вожделенной неизведанной земли, как можно подробнее изучить ее береговую линию и ландшафт.
Но, увы, какими бы заманчивыми ни казались очертания дальних берегов, Маркус не пал настолько низко, чтобы добиваться благосклонности гувернантки своей дочери.
– Что с Роуз? Вы должны сообщить мне о проблеме, если она касается моей… дочери. – Маркус запнулся и почувствовал теснение в груди. Он познакомился со своей дочерью совсем недавно, но не понаслышке знал, что такое чувствовать себя нежеланным, ненужным, и не хотел, чтобы дочь повторила его опыт, даже если ее появление на свет стало для Маркуса не слишком приятным сюрпризом.
Мисс Лили покачала головой и чуть заметно улыбнулась.
– Я не вижу никаких проблем с мисс Роуз. Она славная девочка. Я лишь хотела услышать ваши пожелания относительно наших с Роуз занятий и узнать, каким вам видится будущее Роуз. Тогда я могла бы предложить план занятий, который мы могли бы с вами обсудить. – Лили сделала паузу и с некоторой запинкой спросила: – Вы сказали, что она только что приехала, так?
Они оба продолжали стоять. Все признаки того, что разговор затянется дольше чем на две минуты, были налицо, а беседовать стоя Маркус не привык. Тем паче с прислугой.
Хотя причислить гувернантку к прислуге можно лишь с определенными оговорками. Наверняка двойственность статуса создает представительницам этой профессии немалые неудобства. Статус учителя и воспитателя не позволял быть запанибрата с горничными и лакеями, и при этом для членов семьи гувернантка отличалась от горничной разве что специализацией. И, разумеется, если панибратские отношения между хозяином дома и его камергером, а иногда, чего греха таить, и горничной хозяйки считались почти нормой, то быть на короткой ноге с гувернанткой запрещали приличия.