Как они ее делили - стр. 11

Остальные подруги в количестве еще двух женских особей, что сидят в моем ряду неподалеку, также косятся в сторону близнецов.

Они все в них влюблены.

Все как одна.

И они все с ними спали.

Кто с Артуром, кто с Арамом. А кто сначала с Артуром, а потом с Арамом.

Я в нашей компании единственная девственница, и единственная, кого они не трогают.

Вот так… Типа любят, но не трогают. Ни в кино не водят, ни еще куда-то. Просто следят за неприкосновенностью своей собственности, то бишь меня, и наяривают моих подруг.

Естественно, девчонки спали не только с близнецами, но именно про них они докладывают мне с особой тщательностью. Чтобы я знала и жила с открытыми глазами, как они это позиционируют.

Я уже стараюсь не общаться ни с кем из подруг, почти никуда не хожу. А девчонки все докладывают и докладывают, как будто испытывают от этого кайф.

Другого выхода нет, я делаю вид, что мне все равно.

Хотя ситуация бесит до дрожи.

Вот и сейчас Алиса томно вздыхает и говорит:

— Артурчик такой неугомонный вчера был, смотри.

С этими словами она демонстрирует мне засос на шее.

Я вижу красную отметину и буквально зеленею от переизбытка чувств.

Неужели после этого он ожидает, что я его выберу? Раньше рыба запоет, чем это случится.

Сволочь!

9. Глава 7. Заявка на ее девственность

Настя

Я думала о том, что мне повезло найти работу бариста, ровно до той минуты, пока меня не оставили одну за кофемашиной.

В теории-то оно просто — когда тебе тщательно, а главное медленно показывают, как и что делается, объясняют тонкости приготовления эспрессо и капучино.

А на практике в меню тридцать вариантов авторского кофе.

И я не имею ни малейшего понятия, как готовить большую часть из них.

Меж тем кафе рядом с университетом достаточно популярное, студенты любят разнообразие.

Стою теперь, как барашка пялюсь на шеренгу ликеров с самыми разнообразными вкусами и молюсь, чтобы никто ничего сложнее латте не заказал.

Неожиданно за спиной звучит знакомый голос:

— Мне, пожалуйста, банановый фраппучино.

Фраппучино, вашу маму!

Я резко оборачиваюсь и вижу из-за прилавка кафе своего избитого приятеля.

— Костя… — вырывается у меня.

Мне говорили, что он в больнице со сломанными ребрами. Но вот он, здесь, стоит вполне себе целый и даже не закованный в гипс. Физиономия и та без синяков.

— Привет, Настюша, — говорит он с какой-то особенной интонацией в голосе.

Будто я ему — самый дорогой на свете человек. И смотрит он на меня соответствующе.

Мне становится дико неловко.

— Костя, ты извини меня, пожалуйста, за тот случай в кинотеатре… — тихо говорю я. — Мне надо было предупредить тебя о Григорянах…

— Что у тебя с ними? — спрашивает он напрямик.

— Ничего, — фырчу, моментально разозлившись на бывших одноклассников, которые до сих пор отравляют жизнь, хотя мы уже студенты и давно пора вылезти из песочницы. — Они просто много о себе мнят. Но у меня ни с одним из них ничего не было.

— А хотела бы, чтобы было? — спрашивает он в лоб.

Вопрос даже кажется мне грубым, ведь это не его дело.

Но я все-таки отвечаю:

— Нет, не хотела бы. Меня вообще ничего такого не волнует, я в университет хожу не сниматься, а учиться.

— Ух, какая серьезная девочка. — Он снова мне улыбается.

— Да, серьезная. — Я строго на него смотрю.

— Вот и хорошо, — кивает он. — Мне нравятся серьезные девушки, а не эти прости господи…