Как избавиться от герцога за 10 дней - стр. 25
– Очень в этом сомневаюсь.
– Тогда что же вы собираетесь делать? Каков ваш план? – спросила она довольно жестко.
– Но даже если вы считаете, что такой план у меня есть, почему думаете, что я поделюсь им с вами?
Она покачала головой, глядя так, как будто у него вместо мозгов был клубок шерсти.
– Потому что я смогу сказать, сработает он или нет. Если вы думаете, что она упадет в ваши объятия, то глубоко ошибаетесь.
Он хоть и поморщился, но не мог не признать, что это чистая правда: Эди никогда не позволяла касаться ее.
Он вспомнил ее лицо, залитое лунным светом, бледное как алебастр, но такое живое, каким оно было в ту ночь в лабиринте; такое живое, что, несмотря на все усилия в течение нескольких лет, он не мог стереть его из памяти. Именно ее облик постоянно возникал перед ним в лихорадочном бреду во время болезни, а не события в буше, которые едва не стоили ему жизни. Даже сейчас он ясно слышал ее голос, категоричный и бескомпромиссный: «Вы никогда не вернетесь назад».
Да, и он сказал ей тогда: «Никогда – это слишком долго». Обстоятельства изменились, и его планы тоже.
Повернувшись на сиденье кареты так, чтобы уменьшить нагрузку на больное бедро, Стюарт вытянул ногу. Морское путешествие из Момбасы в Константинополь прошло без осложнений, даже в отсутствие Джонса. Он снова поморщился от боли, которую доставляла нога, и постарался не думать о погибшем слуге. Джонса больше нет, и он бессилен что-либо изменить. Лучше сконцентрироваться на боли в ноге. Это легче перенести.
На корабле он мог свободно передвигаться, но поезда и кареты стали для него испытанием. Мышцы сводило судорогой от долгого сидения, боль была адской, а кроме того, он чувствовал, что правая нога стала чуть ли не на дюйм короче левой.
– Что с вашей ногой?
– Вы всегда задаете каверзные вопросы?
Он повернулся к Джоанне, и в глазах ее заискрились смешинки.
– Угу… Все время. Это сводит с ума миссис Симмонс.
– Не сомневаюсь, но на ваш вопрос отвечу: неудачно пообщался с львицей.
Золотисто-карие глаза Джоанны расширились в недоверии.
– Правда? Как интересно!
Бросив на нее быстрый взгляд, Стюарт откинулся на сиденье, развязал галстук и ослабил воротник, о чем мечтал с той же минуты, когда оделся. Ничто так сильно не способно каждое мгновение напоминать обо всех ужасах цивилизации, как жесткий воротничок.
– Это далеко не так интересно, как вам кажется, моя милая девочка, – заверил ее Стюарт, убирая в карман галстук и еще больше открывая шею. – Я едва не умер.
– Что ж, думаю, этот факт можно использовать, – проговорила Джоанна, задумчиво глядя на него. – Серьезно. У моей сестры очень доброе сердце.
Приподняв брови, он с сомнением посмотрел на нее.
– Мы говорим об одной и той же женщине?
– Вот увидите: она растает как масло, если вы правильно себя поведете.
Несмотря на слова Джоанны, в сознании Стюарта никак не складывалась нужная картина. Мысль о том, что Эди «растает как масло» хотя бы из-за чего-то, и особенно из-за него, ни на йоту не казалась ему возможной.
– О, она просто старается выглядеть жесткой и непоколебимой, – продолжала Джоанна, пока он искоса поглядывал на нее. – Но это все напускное. Обман. Она всегда пристраивает бездомных котят и щенков и очень расстраивается, если птичка влетает в окно. Ей просто не по себе, когда кому-то больно.