Как читать книги - стр. 19
– Насколько проще было бы остаться, дорогая. Тебе не кажется? Насколько меньше надо было бы… адаптироваться.
Уже несколько недель Харриет чувствовала, как время угрожающе съеживается, ей казалось, что ее жизнь промчалась, как шквал лет, за которые она как-то успела создать семью, пережить мужа, поступить в сорок с лишним в университет и пятнадцать лет преподавать. Ей было шестьдесят четыре – непостижимо.
– Я переезжаю в Беркли, тетя Харриет, – сказала Софи. – Не на Марс.
Учеба начиналась в июле. Был первый день мая, и Харриет подсчитывала, сколько оставалось дней.
– Десерт отвратительный, – сказала Харриет.
– То-то же. – Софи откинулась на кресле до конца, как когда-то делал Лу. – Сегодня я уведомила об увольнении, как и полагается, за две недели, и Петров на грани.
– А он когда-нибудь бывает не на грани?
– Не-а.
– Ну, это хорошая и благородная работа, – сказала Харриет, употребив одно из выражений Корин, земля ей пухом. – Мама бы тобой гордилась.
Софи рассмеялась смехом своей матери, весело и громко.
– Я так благородно чищу клетки. Мама была бы на седьмом небе.
– Давай без шуток. Нет настроения.
Софи встала, сбросив кота на пол, включила побольше света.
– Магистр сферы социальных проблем, тетя Харриет. Я буду магистром. И стану надменной.
Харриет рассмеялась, забыв про настроение.
– Кота жалко, вот и все.
– Бедный котик, – пробормотала Софи, – бедный маленький котик.
Харриет раскинула руки, чтобы принять свою дорогую племянницу в объятия. Она вдохнула запах пота, которым отдавали ее волосы, – от Софи всегда так пахло после смены в ресторане.
Софи поцеловала тетю – шумно, с нарочитым причмоком, – цапнула так и не тронутый теткой десерт и вернулась в глубокое кресло, в котором, по ее словам, помнила дядю Лу, хотя ей не было и трех лет, когда тот умер. Энни и Эллен везде водили с собой маленькую кузину, свою живую куклу.
– На День благодарения приеду, – с полным ртом сказала Софи. – И на Рождество. Заставлю тебя купить живую елку, и будешь потом до февраля иголки с ковра собирать. А я буду петь «Колокольчик звенит» так, что у тебя зазвенит в ушах. Я тебе еще надоем.
Ох эта девица – вылитая мать. Те же озорные ямочки на щеках, те же сияющие темные глаза. Упорная, некрасивая, неотразимая. И те же волосы – забавный сумбур тугих непослушных кудряшек. Память была до того осязаемой, что Харриет буквально ощутила укол.
– И что в этом чае? – поинтересовалась Харриет. – Мульча?
– Китайская травка, – ответила Софи. – Хочу, чтобы ты жила вечно. Ах да, представляешь, Луис сказал, что поедет в Беркли со мной.
«Представляешь» было любимым словом Софи – ее жизнь, несмотря на шрамы трагедии, строилась на вечном ожидании будущего.
– Уже рыщет в Сети, ищет работу.
– Я рада, что ты будешь не одна, – искренне сказала Харриет.
Луис, помощник шеф-повара с талией почти там, где у других подмышки, обожавший песенки Адель, любил смеяться, даже над собой. Для Софи он был не так плох, и она, кажется, его любила. Более того, он ей по-настоящему нравился, а это даже лучше для отношений долгих и серьезных. Харриет любила Лу, но вот нравился он ей временами с трудом.
– У него там сотня тетушек, – продолжала Софи. – Готовить нам вообще не придется. – Она отправила остатки десерта в рот и с удовольствием прожевала. – Довольно обо мне. Что у тебя?