Как быть духовным в недуховном мире - стр. 45

Мы все видим, что мировая история до появления современных демократических государств изобилует примерами того, как далеко люди могут пойти, чтобы уничтожить угрозу своей системе мышления. Мы видим, сколько раз люди использовали силу, насилие и войну, чтобы распространить свою систему мышления или избежать любых потенциальных угроз для неё. Я хочу сказать, что, когда христианин отправляется на миссию по обращению других людей в свою религию, он просто руководствуется своим подсознательным механизмом борьбы с паникой. И когда материалист (например, Ричард Докинз) отправляется в крестовый поход, чтобы доказать ошибочность религии, им движет точно такой же психологический механизм. Они кажутся разными, но только внешне. Внутри они являются психологическими существами, которые испытывают панику из-за нестабильного, изменчивого мира.

Я действительно думаю, что по мере того, как всё больше и больше людей поднимутся на уровень самоактуализации, мы увидим изменение в общественных дискуссиях, как мы уже начали видеть это в современных демократических государствах. Когда мы больше не движимы необходимостью бороться с каждой угрозой нашему мировоззрению, мы можем иметь совершенно другую форму общения. Я думаю, что есть огромный потенциал, если больше людей станут сознательно понимать, как наши подсознательные процессы влияют на наше восприятие. Я думаю, что это может привести к невероятному сдвигу в общественных дискуссиях, и мы сможем говорить о вещах конструктивно вместо того, чтобы постоянно испытывать угрозу со стороны других точек зрения. В конце концов, не христиане-фундаменталисты, не марксисты-фундаменталисты и не материалисты-фундаменталисты привели современные общества на их нынешней уровень. Это были люди, которые двигались к самоактуализации, не осознавая этого. Итак, представьте себе, что могло бы произойти, если бы большее количество людей стало осознавать своих подсознательных духов.

Почему мы на самом деле не можем прийти к согласию друг с другом

Я беседовал с христианами-фундаменталистами и религиозными, духовными людьми всех вероисповеданий. Я говорил с научными материалистами. В молодости я даже разговаривал с некоторыми убеждёнными марксистами. И чего я никак не мог понять, так это того, что совершенно невозможно вести с ними нейтральный разговор. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что я не могу сказать абсолютно ничего, что могло бы повлиять на этих людей. Тем не менее, большую часть своей жизни я чувствовал, что должен быть способ связаться и поговорить со всеми, и что это было частью моей ответственности, даже моей миссии в жизни, найти такой способ. Если я не могу говорить со всеми людьми, значит, со мной что-то не так. Я либо не был достаточно хорош, чтобы общаться с людьми, либо я не знал достаточно, либо я не нашёл окончательного аргумента, который убедил бы всех людей.

Конечно, это была моя собственная потребность борьбы с паникой, которая хотела, чтобы я мог ладить со всеми людьми, и это означало, что большую часть своей жизни я испытывал глубокое внутреннее разочарование. У меня было глубокое чувство, что человеческий конфликт неправилен, потому что он приводит к таким страданиям, – и я чувствовал, что страдание тоже неправильно. У меня было глубокое внутреннее желание помочь людям освободиться от страданий и преодолеть человеческие конфликты. Я чувствовал, что нахожусь здесь не только для того, чтобы жить обычной жизнью, сосредоточившись на себе и наслаждаясь всеми удовольствиями, которые ищут люди. Я чувствовал, что должна быть цель моего пребывания на этой планете, и она связана с разрешением конфликта. И я думал, что это можно сделать, найдя какую-то окончательную истину или аргумент, который заменит все другие системы мышления и, наконец, заставит всех людей увидеть одну и единственную истину.