Кафе лунатиков - стр. 12

– Извини, убийце об этом не сказали. Если ты очень занята, перетопчемся без тебя.

– Чего ты на людей бросаешься?

В ответ раздался короткий звук, который мог бы сойти за смех.

– Ладно, не твоя вина. Мы по дороге к Шести Флагам на сорок четвертом.

– Где именно на сорок четвертом?

– Возле природного центра Одубон. Когда ты сможешь добраться?

– Проблема в том, что я понятия не имею, где это. Как туда доехать?

– Через дорогу от монастыря св. Амвросия.

– И его не знаю.

Он вздохнул.

– Черт побери, мы в самой середине хрен-его-знает-где. Здесь только межевые столбы.

– Ты мне расскажи дорогу, я найду.

Он рассказал. Подробно, а у меня не было ни карандаша, ни бумаги.

– Погоди, я возьму на чем записать.

Положив трубку на стол, я выдернула салфетку из держателя на буфете. Ручку я выпросила у пожилой пары. Мужчина был в кашемировом пальто, женщина – с настоящими бриллиантами. Ручка была с гравировкой и наверняка с настоящим золотым пером. Мужчина даже не взял с меня обещания ее вернуть. Доверяет или просто не беспокоится о таких мелочах. Надо начать носить письменные принадлежности с собой. А то это становится утомительным.

– Слушаю, Дольф. Давай говори.

Дольф не спросил, отчего так долго. Он совсем не мастер задавать посторонние вопросы. Он снова повторил указания. Я их записала и прочла ему, проверяя, что все записано правильно. Так и оказалось.

– Дольф, мне ехать минут сорок пять, не меньше.

Обычно меня как эксперта вызывают последней. Когда жертва заснята на фотопленку, видеокамеру, ощупана, осмотрена и так далее. Когда я приезжаю, все уже рвутся домой или хотя бы подальше от места преступления. Никому не хочется еще два часа мерзнуть.

– Я тебе позвонил, как только понял, что ничто человеческое к этому делу отношения не имеет. У нас еще сорок пять минут уйдет на всю нашу работу, пока мы будем готовы.

Надо было помнить, что Дольф рассчитывает наперед.

– Ладно, постараюсь добраться побыстрее.

Он повесил трубку. Я тоже. Слова «до свидания» я от Дольфа еще не слышала.

Перо я отдала владельцу. Он принял его с таким видом, будто никогда не сомневался в его возврате. Что значит хорошее воспитание!

Я направилась к двери. Ни Ричард, ни Жан-Клод в вестибюль не вышли. Они были в общественном месте, так что я не думала, что дело всерьез дойдет до кулаков. Будут ругаться, но без рук. И вообще вампир и вервольф могут сами о себе позаботиться. К тому же раз Ричарду не разрешалось беспокоиться обо мне, когда я предоставлена самой себе, самое меньшее, что я могла сделать, – ответить взаимностью. Я не думала, что Жан-Клод действительно хочет меня на это подтолкнуть. Нет. Кто-то из нас умрет, и я начинала думать, что, может быть – только может быть, – это буду не я.

За дверью меня охватил мороз. Я ссутулилась, спрятав подбородок в воротник. Передо мной шли две смеющиеся пары, повисая друг на друге, обнимаясь для защиты от холода. Театрально постукивали высокие каблучки женщин. Смех у женщин был слишком высокий, пронзительный. Пока что двойное свидание проходит отлично. А может, они все нежно и чисто влюблены, а я злобствую. Может быть.

Четверка раздалась, как вода возле камня, и появилась женщина. Пары сомкнулись по ту сторону от нее, смеясь, будто ее и не видели. Как оно, наверное, и было.

Теперь я это почувствовала – еле уловимое дрожание холодного воздуха. Ощущение, ничего общего с ветром не имеющее. Она притворялась невидимой, и пока эти пары ее не заметили, из-за них я тоже ее не заметила. А это значит, что она свое дело знает. И отлично знает.