Качели судьбы – 4. Пертурбации и козни - стр. 3

Закончив «ознакомление» с предоставленными бумагами, псевдорегистратор сочувственно улыбнулась нетерпеливо переминающемуся с ноги на ногу пассажиру и с нотками извинения в голосе сказала: – Прошу прощения, господин Лонг, но у вас в паспорте неправильно оформлена визовая отметка о пересечении вами государственной границы Российской Империи. Не беспокойтесь, это ошибка нашего сотрудника. Уверяю вас, виновный непременно понесет заслуженное наказание. Еще раз, прошу прощения за вынужденное беспокойство, но вам необходимо проследовать в кабинет главного администратора аэропорта. Вот ваши бумаги. Идите вон в тот проход, – девушка указала рукой нужное направление, – далее прямо по коридору, дверь номер восемь по левой стороне.

– Спасибо, я разберусь, – недовольно пробормотал молодой человек, небрежно сгребая паспорт и билет со стойки.

С документами в руках он и потопал в указанном направлении. Никаких подлянок при этом он не ожидал, поскольку вряд ли по прошествии всего-то трех часов с момента похищения Ивана Силаева кто-либо об этом успел узнать. Пока спохватятся, пока проведут ананлиз данных с камер наружного наблюдения Чжоу Лонг будет далеко за пределами этого дикого государства, где девять из десяти встреченных дам хотя бы на пару сантиметров выше его. Ко всему прочему, таких как он ротозеев-китайцев по российской столице шастает многие десятки тысяч. Так что, один ничем не примечательный парень из Поднебесной, по местным меркам здорово смахивающий на подростка, никаких подозрений ни у здешних пограничников, ни у контрразведчиком или сотрудников еще каких силовых структур вызвать не должен.

Постучавшись в дверь, означенного девушкой кабинета и, приоткрыв её, Чжоу на вполне сносном русском громко произнес:

– Разрешите войти?!

– Проходите, уважаемый, – до его ушей донесся голос откуда-то из глубины кабинета, явно принадлежащий не очень молодому человеку.

Данное обстоятельство окончательно успокоило парня, он смело шагнул в кабинетный полумрак. Но лишь стоило Лонгу переступить порог, ему в голову тут же прилетело чем-то очень тупым и очень тяжелым. Перед глазами ярко полыхнуло снопами разноцветных искр. После чего сознание несостоявшегося инцычайши (воина-теневика первой ступени) накрыла непроглядная тьма безвременья.

***

Лев Григорьевич Засекин глава княжеского рода совершал традиционную послеобеденную прогулку по саду. Несмотря, на довольно теплую сентябрьскую погоду, природа во всю готовилась к зиме, о чем однозначно свидетельствовали пожухлые цветы на клумбах и окрашенная во все оттенки красного и желтого листва пока что на некоторых деревьях, ибо настоящая «золотая осень» еще впереди. В юном возрасте князь любил зиму, но постепенно охладел к её прелестям и холодное время года чаще всего проводил в собственном поместье на французском Лазурном берегу, за что в определенных кругах его называли франкофилом. Совершенно незаслуженно, между прочим, столь беззаветно преданные своей родине патриоты нечасто встречаются среди знати высокого ранга. Лев Григорьевич не только словом, но и делом неоднократно это доказал. А наветы недоброжелателей он воспринимал с долей здорового фатализма, дескать, собака лает, а караван идет.

В настоящий момент мысли патриарха были заняты захватом одного неофита его рода группой неустановленных лиц. Ну как неустановленных? Определенные подозрения на сей счет у руководства службы безопасности имеются. Однако, как любил говаривать в давние времена один его знакомый ныне покойный стряпчий: «Только лишь подозрений к делу не пришить, нужны неопровержимые доказательства».