«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник) - стр. 41

Когда начало смеркаться, пехотинцы покинули окопы и собрались в лесу. Третья часть их была ранена: у кого рука была забинтована, у кого – голова. Но все при оружии. Старшина даже «максим» прикатил.

Один из бойцов не выдержал:

– Старшина, да брось ты эту бандуру – все равно ведь патронов нет, мешать только будет.

– Казенное имущество, как же его бросить? На мне числится.

– Если так рассуждать, то вон танкист должен за собой танк сгоревший тащить.

– Разговорчики, Крылов! Местность кто-нибудь знает?

Все переглянулись, помолчали.

– Так, понятно. И карты нет.

– Зачем тебе карта? – вмешался я. – Идем на восток, мимо своих не промахнемся.

– Верно, конечно, только непонятно – где немцы и где наши.

– Эка, хватил! Где сейчас немцы, и в генштабе небось досконально не знают. А в нашем случае самый хороший вариант – языка взять, да не простого, а как минимум офицера с картой.

– Кто ж его брать будет? У меня не все с винтовкой толком обращаться умеют, а ты – «языка»!

– Тогда идем.

– А пулемет куда?

– Коли бросить жалко – закопай.

Было видно, что старшина колеблется. Бросить жалко – казенное имущество; тащить с собой – груз уж очень обременительный, почитай, три пуда бесполезного железа, поскольку патронов нет. У каждого бойца боезапас – только то, что в магазинах винтовок, подсумки пустые.

Хозяйственная жилка перевесила.

Старшина вытащил из чехла саперную лопатку, сноровисто вырыл небольшую яму, быстро разобрал пулемет на три крупные части – станок, тело и щит, уложил в яму и присыпал землею.

– Думаю, погоним немца вскоре, тогда и откопаю, – успокоил себя старшина. Повернулся к нам: – Идем цепочкой по одному с интервалом пять метров. Не отставать.

И первым пошел по лесной тропе.

Взошедшую луну периодически закрывало тучами, идти было тяжело – ноги цеплялись за коряги, кочки, траву. Чем дальше отходили мы от брошенных позиций, тем гуще становился лес. Ветки в темноте так и норовили хлестнуть по лицу. Хоть глаза и привыкли к темноте, нам все равно приходилось напрягать зрение и слух, чтобы не потерять из вида идущего впереди.

Так шли мы часа два, но не думаю, что преодолели больше пяти-шести километров.

На привале я подошел к старшине:

– Давай на дорогу выходить, она правее идет. За ночь по ней дальше уйти можно.

– А вдруг немцы?

– Ночью немцы спят. Да и человека вперед послать можно – метров за сто от основной группы. Случись чего, упредит заранее, чтобы все под удар не попали.

– Разумно. А кто первым пойдет?

– Да хоть бы и я.

– Договорились. Будем выбираться на дорогу.

Немного отдохнув, мы стали забирать вправо, пока не

вышли на дорогу. Была она пустынна, вся в воронках от бомбежек, дорожное полотно покромсано гусеницами танков. Но идти по ней было несравненно легче, чем по ночному лесу.

Я выдвинулся вперед и шел в одиночестве, больше прислушиваясь, потому как видно было на расстоянии не более двадцати шагов.

Шли мы таким образом часа два, как вдруг я заметил блеснувший впереди огонек. Лучик фонарика или неосторожно включенная фара, но я бросился в кювет и трижды коротко свистнул.

Через несколько минут ко мне по обочине подобрался старшина:

– Чего тут?

– Огонек впереди мелькнул. Непонятно – наши или немцы.

– Ага, понял. С дороги в лес уйти надо, до утра немного осталось. Отдохнем, а рассветет – увидим.