Кабинет доктора Ленга - стр. 29

Почувствовав странный комок в горле, Колдмун попытался возразить.

– Я никогда не просил о напарнике, – сказал Пендергаст. – Но сейчас, оглядываясь назад, я не мог бы пожелать лучшего, чем вы. Vale![34]

Нужно было сказать что-то еще, прежде чем покинуть эту темную комнату, но Колдмуну не приходило на ум ничего подходящего.

– Tókša akhé[35], – ответил он.

И тут, когда он собрался уходить, Пендергаст рассмеялся. Это было так не похоже на него, что Колдмун обернулся.

– В чем дело?

– Я вспомнил то, что вы сказали мне еще из-за двери. Вы сравнили меня с картофелем, коптящимся в банке с углями из гледичии.

– Правильно.

– Это новое для меня выражение. У этого картофеля какой-то особенный вкус?

– Если знать, как его приготовить, нет ничего вкуснее. Угли из гледичии дают ровно столько тепла, сколько нужно, чтобы получить хрустящий мундир, раздутый, словно кожа пекинской утки. А сам картофель становится мягким, как масло.

– Благодарю вас за эту жемчужину деревенской мудрости. Доброго пути, Армстронг.

Уже закрыв за собой дверь, Колдмун все еще слышал приглушенный смех Пендергаста – приятный, мелодичный, но бесконечно печальный, словно бы помогавший ему перескочить, сохраняя здравый рассудок, из одного крошечного промежутка времени в другой, между двумя взмахами крыльев колибри.

Зайдя в денверское отделение, Колдмун сразу уловил знакомый запах, на мгновение напомнивший о доме. Он узнал любимый аромат переваренного кофе. Вскоре, однако, выяснилось, что никакого отношения к кофе этот запах не имел: он исходил от обгоревших банкнот, изъятых во время рейда на логово фальшивомонетчиков и только что доставленных в хранилище вещественных доказательств.

Денвер был именно таким, каким Колдмун его запомнил: пейзажи Запада, горы вдалеке и бодрящий воздух. Отделение располагалось в длинном невысоком здании с голубоватым стеклянным фасадом – необычно, но красиво, немного похоже на мозаику. Власть не спит никогда, и Колдмун рассчитывал, что даже в воскресенье кто-нибудь станет поджидать его, чтобы помочь преодолеть бюрократические проволочки, связанные с переводом. Но, к большому удивлению Колдмуна, его направили прямо в кабинет ответственного агента Рэндалла Дудека.

Когда Колдмун вошел в кабинет, Дудек говорил по телефону. Из окон открывался вид на серовато-бурый пригород, а не на центр города. Это была уменьшенная копия кабинета заместителя директора Уолтера Пикетта, вплоть до фотографий Капитолия, мемориала Линкольна и штаб-квартиры ФБР на Пенсильвания-авеню, а также обязательных портретов президента и вице-президента.

Дудек коротко кивнул Колдмуну и развернул кресло в сторону шкафа с наградами, располагавшегося у дальней стены. Колдмун остался стоять с багажом в руках, разглядывая широкие плечи и коротко стриженную голову Дудека. Телефонный разговор продолжался еще несколько минут. Наконец Дудек попрощался, обернулся к Колдмуну, положил телефонный аппарат на полированный стол и скрестил руки на груди.

– Садитесь, агент Колдмун, – сказал он.

Колдмун подошел, поставил багаж на пол и выбрал один из трех одинаковых стульев по другую сторону стола.

– Ну вот, это случилось, – продолжил Дудек. – Возвращение блудного сына.

– Блудного сына, сэр? – переспросил Колдмун.

– Вы пренебрегали изучением Библии?