К северу от первой парты - стр. 8
Эта команда не знала промахов и поражений. И тут вдруг такой облом!
Директор посмотрела на свою правую руку, и по поникшим кудряшкам поняла, – помощь не придет. Левая рука, судя по сцепленным в замочек рукам и упертому в пол взгляду, тоже была близка к сдаче.
А вот кто глаз не отводил, так это сидящий напротив молодой историк. По его взъерошенному дерзкому взгляду было ясно, – он возомнил себя Прометеем. И даже под угрозой вечного цирроза, уже не отступит.
– Вот же паршивец! Совершенно не печется о благополучии руководства!
Самое обидное, что дело, по сути, было совершенно пустяковое. В 2008 году, Санкт-Петербург готовился торжественно принять эстафету Олимпийского огня. И власти оттого впали в повышено тревожное состояние. Им нужна была праздничная атмосфера, а доверить ее создание народу было нельзя.
Петербуржец и так-то инертен, ленив и склонен к беспричинному впаданию в спячку на ровном месте. А уж если надо сделать что-то общественно полезное, так и вообще – пиши пропало.
Власти подумали, и поняли, что, может так случится, что на бегущую с утра пораньше эстафету никто не придет. И тогда город опозорится перед всем миром. И тогда светлоликий обратит свой гневный взор на городскую верхушку…
Тут-то власти и вспомнили о школах. Ведь гарантированно пристойную массовку можно сделать безо всякого народа. А еще без шума, пыли и назойливых журналистов. Административными, так сказать, мерами. Надо всего лишь позвонить старым, надежным партнерам. Например, школьным директорам.
В школу «А» неофициальный звоночек из Смольного тоже поступил. Директор заверила начальство, что все будет сделано в лучшем виде, передала властный посыл классным руководителям и вернулась к своим делам.
И тут, совершенно неожиданно, в ее благополучном хозяйстве, в ее тихой, славной школе случился бунт.
В принципе молодой историк в повстанческих настроениях ранее замечен не был. Выволочки терпел молча, под ногами не путался. Хороший материал, из тех, кто занят своим делом, и никуда особо не лезет.
Кто же знал, что в такой безобидной ситуации, он возьмет да и упрется. Видите ли, не школьное это дело создавать массовку! Подумать только, – у ребят скоро экзамены, и им нельзя терять учебный день. Принципиальный, понимаешь! Диссидент, чтоб его!
И ведь право, смешно из такой мухи делать слона! А с другой стороны, из такой вот «мухи» могла вырасти большая беда. Другие «классные» приняли «эстафетную» повинность безропотно. Но узнай они, что для кого-то сделали исключение, и гипотетически можно никуда не ходить… Тут может случиться уже не бунт, а самая настоящая революция. А если от школы на эстафету никто не явится, то из Смольного позвонят еще раз…
Вот и мучилась великолепная троица уже который час. Сперва завучи пытались работать самостоятельно. Час в одном кабинете, час в другом – все без толку! Тогда зондеркоманда собралась уже в полном составе и постаралась задавить непокорного историка всем скопом. И снова никак. Уговоры не помогали, угрозы не действовали, на сделку партизан не шел.
Директор смотрела на упрямца и размышляла. Она вполне могла устроить ему неприятности. Но его это, очевидно, не беспокоило. – Что же тебе надо, дурачина?!
И тут ее осенило. Она глубоко вздохнула и сняла очки. Надо было действовать аккуратно, показать историку, что он победил, и никуда его, вместе с его разлюбезными детьми силком не отправят. Тогда он выйдет из бунтарского клинча, и можно будет использовать его главную слабость.