К чему снится кровь - стр. 38
Наверное, мне показалось. Однако страх снова овладел мною, и я с трудом преодолела желание придвинуть сундук к двери. Я легла в постель.
Посреди ночи меня разбудил сильный удар грома. Я вскочила и бросилась к окну. Огромная липа у самого дома, которая кроной затеняла террасу и под которой мы так любили сидеть, – загорелась. Дерево пылало, несмотря на ливень. Красные отблески отражались в стеклах окон.
И в этот момент… чей-то душераздирающий истошный вопль взорвал тишину дома. Я кинулась в коридор. Стали открываться, хлопая, двери комнат, выбежала Мария Федоровна в папильотках под кружевным чепцом, выскочили горничные. Никто не мог понять, что происходит.
Мария Федоровна, а за нею следом я, – бросились в комнату Александры. Там было темно, только свет от горевшего дерева алыми сполохами метался по стенам, полу, балдахину кровати. В первую минуту мы подумали, что комната пуста. И тут… мы увидели ее.
– Сашенька, душенька, что с тобою?
Мария Федоровна всегда называла любимую племянницу только так, не признавая всяких новомодных Сандра и Алекс, как называли барышню в свете.
Она подошла к забившейся в угол девушке, взяла ее за плечи и почти насильно усадила на постель. Александра словно никого и ничего не слышала, она глядела широко открытыми глазами на окно, за которым догорала разбитая молнией липа, и молчала, только губы ее беззвучно шевелились.
– Это ты кричала, душа моя? Что случилось?
Барышня смотрела куда-то вдаль и мотала головой, словно отрицая что-то, не соглашаясь с кем-то невидимым. Горничные зажигали свечи. Барыня Аграфена Федоровна, тяжело ступая, поднялась на второй этаж и вошла в комнату дочери.
– Ах, беда какая, липа-то наша сгорела! А кто кричал? – Еще не успев договорить, она уже поняла кто.
Нянюшка принесла успокоительных трав, флакончики с нюхательной солью. Все суетились, причитали, бестолково толпились, пока у Марии Федоровны не иссякло терпение.
– Ну-ка, выйдите все вон! Немедленно! Дышать нечем из-за вас – столпились тут! Да окно откройте!
Она убедилась, что ее приказание выполнено и в комнате остались четверо: мы с ней, барышня и барыня. Александра, стуча зубами о край стакана, медленными глотками пила лекарство, поперхнулась, – приступ кашля начал сотрясать ее исхудавшую фигуру в тонкой сорочке из голландских кружев. Ее пышные волосы, иссиня-черные, как вороново крыло, рассыпались в беспорядке по плечам.
– Что случилось? – Аграфена Федоровна вымученно улыбалась.
– Сами не знаем, сестрица. Спали все, вдруг молния ударила в дерево, рядом с террасой. – Мария Федоровна посмотрела на меня и продолжала. – Раздался крик! Мы выбежали. Кто кричал? Что за оказия? Неведомо…
– Это я кричала…
Все повернулись в сторону Александры. Она как будто пришла в себя, взгляд стал осмысленным, щеки порозовели.
– Что ж такое? Что тебя испугало?
Тетка взяла у нее из рук стакан и поставила на бюро у кровати.
– Липа горит… – Александра указала рукой на окно. – Красное! Это знак беды. Это смерть пришла…
– Господь с тобою! – Мария Федоровна перекрестилась. – Что ты говоришь? Виданное ли дело? Ну, ударила молния в дерево. Какое ж тут удивление? Я на своем веку знаешь, сколько раз подобное видела? Я еще девочкой была, когда у нас молния каретный сарай спалила. Это, душенька, стихия небесная. Какое тут может быть предзнаменование?