К-9: Право на счастье - стр. 47
– Зарываешься, Хаук.
Повторять Джей не любил, и это его ученик усвоил. Потому недовольный голос за спиной смолк. Сменился обиженным, давящим молчанием, от которого почему-то хотелось смеяться. Интересно, долго Хаук пытался докричаться? Джей ушел в себя так глубоко, что многие звуки вокруг стали фоном. Даже слова и вопросы ученика.
Степь ложилась под антиграв темным серым маревом с редким вкраплением цветных бликов. У Джея были запасные маршруты, и сейчас он старался как можно быстрее добраться до самого дальнего. Если чутье не обмануло – а оно обмануть не могло, – тот мужик и его дочь ушли куда-то под землю. То есть внизу, под холмами, есть система пещер, которая рано или поздно вывела бы к поселению или стоянке. А то и не одной.
Ведь снаряжения у них – необходимый минимум. У девочки его не было вовсе. Значит, отходили недалеко и попадаться «внешним» в их планы точно не входило. Ох и придется этому двухметровому папаше еще объяснять ребенку, почему не надо лезть к «другим» людям.
Самому Джею тоже придется. Долго и сложно.
Тем временем недовольное молчание перестало давить на плечи. Хватка Хаука ослабла. Сам он задремал: неудобно скрючился, уткнувшись лбом в спину. Джей чуть сбросил скорость, сделал ход летучки мягче, плавней. Этот участок сложно назвать безопасным, но зато огромное поле было лишено всяких зарослей. Даже мелкие кусты – и те не смогли пробраться дальше нескольких метров.
Когда-то равнину делила надвое река, над которой властвовала аномалия. Сейчас пропитанный пустынкой туман развеялся, русло пересохло. Вода скорее всего спустилась под землю и растеклась по совершенно иным путям. Но страх остался. Впитался в землю, выселив почти всех ее обитателей. С оставшимися встречаться совсем не хотелось. Днем. Мало кто из них любил ночь настолько, чтобы попытаться поймать шуструю «летучку» и в конец обнаглевших людей. Главное, не включать свет и не шуметь слишком сильно. Не останавливаться. Не стрелять.
Последнее удавалось плохо. Местные растения отличались на редкость дурным нравом, бессонницей и просто феноменальной чуткостью. Активное ядро «летучки» будило их. В корпус то и дело пытались вцепиться хищные шипастые стебли, но чаще опаздывали и хватали лишь воздух. На падальщиков эти милые растения не походили совсем. Джей чуял питающее их ядро – одно на всю огромную систему – и понимал, что перед ним самый обычный болотный цепач. В трясине эти бродячие полуводоросли охотились на насекомых и прочую мелочь. Здесь, судя по размерам, – на птиц или забредших по глупости зверьков. Но высушенная земля степи вовсе не болотная жижа. По ней не поплаваешь и не побродишь в поисках места для засады. Да и спрятаться намного сложнее. Так что вечно голодный кустик обменял бродячую жизнь на размеры и форму.
Судя по всему, теперь процветал.
Очередной вираж вырвал Хаука из когтей дремы. «Летучка» вильнула так, что пальцы сами вцепились в куртку Джея. Мимолетное ощущение полета смыло сон. Глаза справились с окружающим полумраком, и вскоре растерянность сменилась любопытством. Даже восторгом.
Вокруг царил безмолвный простор, уходящий в бесконечный мрак ночи. В темноте мир всегда кажется недоступней и больше. Пелена сумерек прячет в себе многое. Привычное становится незнакомым. Видимое – тайным, скрытым от глаз. Живая тьма степи напоминала вязкий кисель, который то и дело вспарывали проворные тени каких-то щупалец… Сейчас многое хотелось отдать за то невероятное чувство единения с окружающим миром. Еще раз взлететь вместе с ветром, утонуть в шелесте травы, услышать биение каждого сердца вокруг.