Изумительный Морис и его ученые грызуны - стр. 23

– Не думаю, – возразил парнишка. – Самое большее в десять раз.

– А ты внезапно в крысах разбираешься? – усмехнулась девочка, отпирая металлический сундук.

– Не то чтобы внезапно, я многое узнал о них, когда… Ой! Больно же!

– Прошу прощения, – покаялся Морис. – Я тебя, кажется, случайно оцарапал? – И попытался состроить гримасу, красноречиво говорящую: «Не будь дурнем, а?» – что для кота куда как непросто.

Девчонка подозрительно зыркнула на него и вновь отвернулась к сундуку.

– Тут есть немного молока, еще не ставшего творогом, и парочка рыбных голов, – промолвила она, заглядывая внутрь.

– Меня все устраивает, – заверил Морис.

– А как насчет твоего человека?

– А, этого? Да ему любые объедки сгодятся!

– Есть хлеб и колбаса, – сообщила девочка, извлекая молочный бидон из металлического буфета. – К колбасе мы все относимся с недоверием. Вот еще крохотный кусочек сыра, но довольно-таки антикварный.

– Наверное, нам не следует съедать вашу еду, если ее так мало, – запротестовал парнишка. – У нас есть деньги.

– О, мой отец говорит, если мы не будем гостеприимны, пострадает репутация города. Мой отец – мэр, чтоб ты знал.

– То есть он – правительство? – уточнил парнишка.

Девочка воззрилась на него.

– Да, наверное… – отозвалась она. – Хотя сформулировано странновато. На самом деле законы издает городской совет. А мэр просто управляет городом и со всеми спорит. Он, между прочим, говорит, наши пайки должны быть не больше, чем у других людей: в нынешние тяжкие времена мы должны выказывать солидарность. И без того плохо, что туристы перестали приезжать на наши горячие источники, а тут еще худшая напасть – крысы! – Девочка вытащила из огромного кухонного буфета пару блюдец. – Отец говорит, если мы все поведем себя благоразумно, то еды на всех хватит, – продолжала она. – Я считаю, это весьма похвально. Я целиком и полностью согласна. Но мне кажется, после того как ты выказал солидарность, ты имеешь право на небольшую добавку. А на самом деле мы, по-видимому, получаем чуть меньше, чем все прочие. Ты представляешь? Как бы то ни было… значит, ты в самом деле волшебный кот, да? – докончила она, наливая молоко в блюдце. Молоко не столько лилось, сколько медленно сочилось, но Морис был уличным котом, и ему случалось пить молоко с такой богатой внутренней жизнью, что того гляди само уползти попытается.

– Ага, а то ж! Конечно, волшебный, – заверил он. Вокруг его пасти обозначились желто-белые «усы». За две рыбные головы Морис готов был стать для кого угодно чем угодно.

– Думаю, ты, наверное, принадлежал какой-нибудь ведьме, которую звали Гризельда или вроде того, – предположила девочка, выкладывая рыбные головы на второе блюдце.

– Точно, Гризельда, ага, – подтвердил Морис, не поднимая головы.

– И она, скорее всего, жила в пряничном домике в самой чаще леса.

– Ага, точняк, – согласился Морис. И, не удержавшись, с ходу присочинил – ведь иначе он не был бы Морисом! – Только домик был не пряничный, а из хрустящих хлебцев, потому что ведьма сидела на диете. Гризельда, она такая – обеими руками за здоровый образ жизни.

Девочка озадаченно нахмурилась.

– Нет, сказка не так рассказывается, – возразила она.

– Простите, соврал: на самом деле домик и впрямь был пряничным, – быстро поправился Морис. Тот, кто тебя кормит, всегда прав.