Изомир - стр. 14

Улльх привел его на окраину аюта. Здесь, рядом с огромным загоном для животных, сейчас совершенно пустым, высился большой навес. Под ним стояли какие-то странные кожаные то ли мешки, то ли сундуки. На каждом был вытеснен искусный узор.

— Уллюты — кочевой народ, — пояснил Улльх, уверенно проходя вглубь этого странного склада. — Стоянка два месяца — долгая стоянка. Обычно меньше. Вещей много, их нужно возить с собой. Это — вози́лок, — он похлопал пузатый сундук по крышке. — Вещи, которые нужны не каждый день.

— Экономите время на сборы, — понял Рей. — А если своруют?.. — Улльх посмотрел непонимающе, и он пояснил: — Что если кто-то возьмет что-то не свое?

— Одежду? — уточнил Улльх озадаченно. — Зачем кому-то чужая одежда?.. А все остальное и так почти общее.

— То есть у вас не воруют? Неплохо, — Рей подумал, что в таких маленьких общинах была своя прелесть, хоть он, конечно, привык совсем к другому.

Впрочем, воровать тут, может, и не воровали, но убивали, похоже, так же, как и везде.

Улльх подошел к большому сундуку из цветной ярко-красной кожи. В отличие от других сундуков, у этого вся поверхность была покрыта искусным тиснением, очень похожим на узор на его теле.

— Возилок Вождя, — сказал Улльх с благоговением и печалью. — Здесь одежда отца для ритуалов и празднеств.

— Его нужно переодеть? — догадался Рей.

— Да, — Улльх решительно открыл сундук. — Уюст и Уллет мне помогут.

— Это твои братья?

— У Уюста другая мать. Вторая жена. Мать Уллета обменяла свою жизнь на жизнь сына.

— Как это?

— Ушла в Траву, чтобы протоптать ему дорогу.

Понятнее не стало, но Рей не стал спрашивать снова. По всей видимости, мать Уллета, первая жена Вождя, умерла родами, а уж насколько переносным был смысл слов, он рано или поздно разберется — раз уж он обрел тут вторую жизнь.

— Часто тут появляются люди из-под синего неба? — поинтересовался он, когда Улльх открыл сундук и начал осторожно перебирать вещи.

— На памяти живых ты первый, — отозвался Улльх. — Но мой дед рассказывал о человеке, которого знал сам. Нужно спрашивать Ойгу. Он знает. Он видел всех.

— И каково это — жить вечно? — спросил Рей и тут же пожалел об этом. Так, на первый взгляд: великолепно. Но после первой сотни лет придет понимание, что это не жизнь, а список потерь. Все, кого ты знал, уйдут, а ты останешься.

Со своим чувством долга.

Улльх уже достал из недр сундука нужную ему вещь, но, услышав вопрос, бросил ее обратно и тяжело уперся ладонями в борта.

— У нас будет время говорить, изомир, — произнес он глухо, не глядя на Рея. — Ты задашь свои вопросы, я — свои.

— Но сейчас лучше отвалить, — вздохнул Рей. — Я понял. Извини.

Улльх покосился на него, выдернул такой же красный, как сундук, кожаный комбинезон и захлопнул крышку.

— Идем.

***

Дорога из травы оказалась вовсе не образным выражением. Красную траву «расчесали», как гребешком, особой волокушей, привязанной к седлу чалла, отчего получилась полоса смотрящих в одном направлении колосьев. Она протянулась на несколько километров к горизонту и кончалась огромным стогом. Тело Вождя переодели в тот самый красный комбинезон и пронесли на носилках до самого стога — пешком, даже не взяв с собой лошадей.

Хотя нет. Одну все-таки взяли: как понял Рей, это было личное животное Вождя — огромный, больше похожий на носорога, чем на лошадь, самец. Он шел безо всякой привязи и то и дело тыкался мордой в руку мертвого хозяина.