Изнанка матрешки. Сборник рассказов - стр. 3

– Это я его убью! Решайся, свет моих глаз.

Она приложила изящную лёгкую ладонь к его щеке, и Николай тоже почувствовал нежное прикосновение, током пронзившее Носителя, а ладонь медлила, лаская его лицо.

– Увези меня… – выдох вышел из её груди.

Николай озарился клочками давно передуманных мыслей и решений Носителя. Она теперь его и он один будет обладать ею!.. Мухтарам не оставит их в покое, и жизнь их скользит по лезвию кинжала… Жизнь распалась на две неравные части – двадцать пять лет до сего мгновения и неизвестно сколько после… Что скажет отец?.. Но зато, хоть три дня он и она – одни…

(Почему три, у меня их шесть, – промелькнуло у Николая).

Носитель подхватил её сильными руками, и тело его возлюбленной… да, да… Гульбиби обрело плоть и осязаемую тяжесть. Она засмеялась чистым серебром в серебристом лунном свете.

Всё в ней было желанным…

– Бек, объявился Мухтарам!..

Нукер смотрел в сторону, чтобы не видеть прелестного лица Гульбиби. Николай победил Носителя, и она теперь не скрывала своего лица от мужчин.

– Где?

Рука потянулась к поясу… Он обувался в высокие сапоги. Наступало утро четвёртого дня… А три предыдущих – они стоили первой части жизни, вторая сейчас казалась несущественной и непонятной. Да что там в ней может ещё произойти такого? Если всё, всё (!) уже случилось.

– В Ургуте.

– Знает где ждать. Кто с ним?

– Ансункур… Бешеный!

– У-урр!

Она тоже спешно одевалась, хотя её сборы казались куда проще, чем у Носителя. Набросила на себя серое покрывало и – всё. Глаза её сверкали решимостью. Кинжал с тонким длинным клинком мелькнул в её руке и исчез в складках накидки.

– Мы ещё поживём! – Носитель высказал мысли Николая, который также был возбуждён и настроен решительно.

Гульбиби за эти дни стала для него коном, отступать от него он не собирался, напротив, мнил себя способным помочь Носителю справиться с погоней обманутого мужа или стряхнуть её.

Гульбиби на его слова широко раскрыла глаза и засмеялась.

– Ты прав, милый. Поживём!

Что-то в её реплике удивило Николая, так могли говорить – и он, и она – в его мире, а не здесь. Но Носитель его сознания уже распорядился привести лошадей, и удивление сменилось заурядной озабоченностью.

Было время созревания плодов. Солнце ещё не высушило воздух от ночной влаги. Дышалось легко. Кони весело бежали в сторону Заравшана, приходилось усмирять их бег. Нукеры Носителя – человек десять, молодые, молчаливые, слепо исполнительные – покидали небольшое становище, бросив богатую юрту бека и свои, поплоше, со всем содержимым в них скарбом.

Носитель махнул рукой и позвал:

– Раджаб!

Юноша с тонкой полоской едва пробившихся усов тут же подскакал к нему.

– Слушаю.

– Скачи к Умару. Скажи от меня, пусть укусит Мухтарама в его вонючий зад, чтобы на хвост свой подольше смотрел.

– О! Хорошо!

– Тебя и его жду у Чёрного холма. – И повысив голос, Носитель сказал другим воинам: – Пойдём к моему отцу, к Абу-л-Джаванширу!

И улыбнулся Гульбиби, она приветливо ответила. Сердце Николая или Носителя его сознания зашлось от нежности и печали…

Утро сменилось жарким днём. Скачка оживила людей. Николай чувствовал сильный ток крови, хотелось что-нибудь выкрикнуть или совершить нечто из ряда вон…

Стрела угодила в круп лошади одного из нукеров. Животное рванулось, тонко заржало. Прилетела ещё одна стрела, но бесполезно воткнулась в пересохшую землю.