Изменница поневоле - стр. 24
– И?
– Такие все взвесят, прежде чем вонзать нож в сердце своей девушке. Нет, это не он. И удар, по оценке экспертов, был нанесен профессионально. А этот что? Разве он бы так смог? В лучшем случае табуретку ей об голову разбил бы. И то если бы сил хватило. А так скорее задушил бы. Нет, это не он.
– А кто? – Миша почесал переносицу, грустно глянул. – В кругу подозреваемых он и главный редактор. Но последний скорее себя бы жизни лишил, чем ее обидел. Макс, ты же понимаешь, что это висяк?
Назаров промолчал. Конечно, он понимал. Никаких следов, вот никаких. Журналистка Настя так шифровалась, так отчаянно соблюдала конспирацию, что о ее расследовании не знал никто. И бумаги все пропали. И машину главред уже вычистил на мойке. Какие тут следы?
– Вот если бы кто хоть намекнул, над чем она работала, тогда надежда бы была.
– То есть? – Мишка снова тронул переносицу указательным пальцем.
– Тогда можно было бы определиться с подозреваемыми. Первая группа – те, под кого она копала. Вторая – ее безутешный жених.
– А он-то каким боком?
– Мог завладеть ее бумагами, чтобы самому прославиться. Настя утверждала, что это будет бомба, когда забирала машину главного. Что это могло быть? Что она раскопала? На что наткнулась? А теперь ее жених, выждав какое-то время, запускает этот материал в печать. Нам бы знать, что это, – проговорил Максим, рассеянно разглядывая напарника. И вдруг напрягся: – А знаешь, он ведь мог знать!
– Думаешь?
– Да. И скандал мог из-за этого у них произойти. Он же ревновал ее к успеху. И авторский псевдоним не мог ей простить. А стоило Насте исчезнуть, прибежал к шефу с просьбой отдать псевдоним ему. Это как, нормально?
– Ненормально, – согласился Мишка.
Тут же доброе сердце его заныло, стоило представить, что он так подло поступает со своей милой Кариной. Макс вот ее недолюбливает, а она же…
Она такая славная! Такая добрая и порядочная. А когда она спит, рассыпав по подушке длинные волосы, у нее лицо, как у ребеночка – беззащитное и доверчивое.
– Во-оот, – протянул задумчиво Максим, не догадываясь о трепетной маете напарника. – Он мог знать. Помогать и влезать в ее дела он не стал, потому что боялся. Он же трус. Может быть, из-за этого и поскандалил с ней, что боялся за свою шкуру. Но не знать он не мог, Мишка! Она папку домой приносила? Приносила! Не в подъезде же она ее хранила, в самом деле. Она ездила на машине своего жениха, когда он разрешал, и возила папку с собой. Но когда она выходила из машины и шла домой, она и документы брала с собой. Так?
– Возможно, – осторожно согласился Мишаня.
– Не возможно, а так и есть. Главный сказал, что она с ней не расставалась. Значит, каждый день приносила ее домой. А дома… Дома папка лежала, к примеру, на столе каком-нибудь. В душ с собой она ее опять же не тащила. И знаешь…
– Что?
– Я ни за что не поверю, что такой тип, как Светлов, яростно завидовавший ее успеху, ее таланту, не заглянул хотя бы раз в ее документы. Не поверю, Мишаня, не уговаривай!
– И не собирался, – буркнул напарник, подосадовав на себя.
Он снова не догадался раньше Максима, а ведь это так очевидно. Светлов, конечно, должен был быть в курсе. Даже при условии, что Настя ничего не рассказывала. Даже если не показывала ему свои бумаги. Ничто не помешало бы ему влезть в них без ее ведома. Когда, как предполагает Максим, девушка была в душе.