Измени нас - стр. 18
Я поняла, что мне не видать Горячева. Такую походку мне не осилить. Никогда в жизни.
— Иди и надевай платье. Или юбку, — командует Неро.
— Я джинсы люблю и брюки… — произношу вяло.
— Джинсы и брюки должны подчёркивать твои прелести, а не уродовать, — фыркает он и вопросительно поднимает одну бровь: — Ну? Ты ещё здесь?
Минут пять стою у шкафа и тупо смотрю на небольшой выбор платьев. Выбираю самое, на мой взгляд, сногсшибательное. По крайней мере в нём я однажды ходила на вечеринку. Но его можно надеть и в универ… Такое многогранное платьишко.
Обуваюсь сразу в балетки и иду в гостиную, где меня ждёт Майкл. Встаю перед ним, и он нехотя отлепляется от своего телефона.
Окидывает меня оценивающим взглядом и произносит:
— Сhe triste…
— Что не так? — хмурюсь я, так как его взгляд радости не отражает. — Лучше не балетки, а каблук, да?
— Надя, это платье тебе совсем не идёт, — заявляет он таким тоном, каким обычно доктора сообщают печальные новости.
Поджимаю недовольно губы, вздёргиваю подбородок и защищаюсь:
— Это чистый кашемир. И бренд известный. И…
— Да будь оно хоть из бриллиантов! — усмехается он. — Платье не сидит на тебе. И цвет не твой.
Провожу дрогнувшими ладошками по мягкому очень приятному материалу красивого оттенка мокрого асфальта и тихо говорю:
— Оно мне нравится.
Парень пожимает плечами и отвечает:
— Я и не прошу его выбрасывать. Оставь для уборки по дому, например. Или надевай, когда мусор будешь выносить.
— Нахал! — рявкаю я и на глаза набегают слёзы. Так, мне явно нужна игрушка‑антистресс. Надо бы купить такую, а то с этим наглым товарищем явно буду много психовать.
— А чего сразу ругаться и в слёзы? — интересуется он мягким и без насмешки тоном. — Надя, у нас дело. Оставь слёзы, они тебе не помогут. По крайней мере, сейчас. Применишь их в другой ситуации.
Он поднимается и кладёт руку мне на плечо. Чуть сжимает и потом поднимает моё лицо за подбородок, смотрит внимательно и произносит:
— Покажи мне свой гардероб. Найдём тебе классный образ из твоих шмоток. Хорошо?
Тяжело вздыхаю и киваю.
— Ладно, идём. Посмотришь на мою одежду. Только думаю, ты всё забракуешь.
— Детка, не может быть всё так плохо, — смеётся он.
* * *
— Всё хреново, — изрекает Майкл, осматривая мой гардероб.
Мне становится обидно.
— Это хорошие вещи. Дорогие, качественные. Все материалы натуральные. Шёлк, хлопок, лён, шерсть, кашемир и…
— И тэ дэ, и тэ пэ, — обрывает он меня. — Это одежда для тётеньки, которая попрощалась с молодостью и решила посвятить себя духовной жизни. Да и то, сейчас женщины за пятьдесят выглядят так, что юнцы на них стойку делают. А ты не похожа на монашку. Или у тебя ранний климакс?
— Что? — вспыхиваю стыдом, обидой и вообще мне ужасно некомфортно, что парень, практически незнакомец шарится среди моей одежды и комментирует её, будто это полный шлак. — Не смей оскорблять меня. У меня нет никакого климакса.
— Надя, я не оскорбляю тебя, но ты для Горячева не станешь crush, если продолжишь одеваться как неудачница.
Он снимает с «плечиков» одно из моих платьев, демонстративно берёт его двумя пальцами и трясёт им передо мной, мол, что это такое?
А платье из натурального льна, оно длиной до пят – очень удобное летом, и мне всё равно, что цвет у него серо-бежевый.
Обнимаю себя за плечи и поджимаю губы.