Измени меня - стр. 19
Всхлипывает. И начинает плакать. Цепляется пальцами за мою шею, лицом утыкается в плечо, заливает слезами ткань. Удерживая Галю одной рукой, с девятой попытки достаю ключи из кармана. Открываю квартиру, вхожу вместе с Галей.
— Не отпускай меня, — шепчет, вынудив меня в изумлении замереть.
— Просто помогу разуться, — мой голос хрипит и срывается. — Никуда не уйду.
Усаживаю девушку на стул, с трудом расцепляю тонкие ручки. Стаскиваю с неё обувь. Она вновь плачет, сильно сотрясаясь в рыданиях. Косметика потекла, на щеках дорожки слёз.
— Что со мной не так? Почему со мной постоянно так? Я бракованная. Ущербная. Больно. Всегда больно.
— Тише, малыш. Тише, Вишенка, — провожу пальцами по влажной щеке.
Хорошо помню вкус её губ с помадой с привкусом вишни.
Я понимаю, что истерика вызвана сильным ударом. Скорее всего у девчонки сотрясение. И я знаю, что в таких случаях просто необходим постельный режим.
— Всё с тобой хорошо. Просто уроды попадаются. Тише.
Снова беру Галю на руки. Она жмётся ко мне, тихо всхлипывает. Усаживаю девушку в старое кресло, достаю из шкафа футболку. Переодеваю, дыша через раз и стараясь не смотреть на красивое стройное тело с плавными изгибами.
Только сменив одежду, укладываю Галю в кровать. Накрываю одеялом. Хочу уйти, но ледяные тонкие пальчики смыкаются на запястье.
— Не уходи.
Я опускаюсь на кровать рядом. Девушка прикрывает глаза, через несколько минут засыпает. Дыхание выравнивается.
Я долго лежу, вглядываясь в расслабленное лицо Гали. Уверен, что утром она снова выпустит колючки и начнёт мне хамить. Поэтому просто рассматриваю умиротворённое лицо. Даже потёкший макияж ни капли не портит её.
Вскакиваю, когда звонит телефон. Бегу в коридор, чтобы успеть до того, как Галя проснётся. Санёк. Подношу телефон к уху.
— Слушаю.
— Привет. Как твоя девчонка? В больницу отвёз?
— Нет. Она не захотела. В квартире деда, — голос срывается, сипит. — Только уснула. На лице синяк уже появляется, — в моём голосе рычание.
Я снова дико злюсь. Снова трясёт от желания избить Никиту и переломать все кости.
— Яна как? Сегодня осмелился? — сил подкалывать друга нет. Сейчас я слишком хорошо его понимаю. И поэтому спрашиваю с искренним интересом в голосе.
— Она у меня, Дим. Ей что-то подсыпали в напиток, — голос друга скрипит как у старика.
— Что именно?
— Что-то стимулирующее возбуждение, — выдыхает едва слышно.
— Влад, скорее всего, — понимающе отвечаю я. — У него этой х*рни много. Д*рьма кусок. Как Яна?
— Она… — хрипит. Его голос срывается. — Спит сейчас.
— А ты как? — тру лицо ладонью. — Держишься? Не сорвался ещё?
— Готов расчленить этого мудака. У меня уже нет никаких сил. Я просто… Яна… Сейчас со мной. И я… — замолкает.
Я слышу, что у друга от чувств спирает дыхание. Слишком хорошо знаю, насколько сильно Саня любит девушку.
— Не сможешь уже отпустить, — с пониманием хмыкаю я.
Потому что я чувствую то же самое. Потому что Галя сейчас спит в моей кровати. В моей футболке. Она насквозь пропитается моим запахом. Мной. Чёрт. Снова желанием пах сводит.
— Да, — тихо отвечает Саня.
А я прекрасно знаю, что друг по голове проводит рукой. Будто воочию вижу.
— Ну и хватит ссать, Сань. Бери уже всё в свои руки. Ты для неё спаситель. Герой. Так действуй, не теряй возможности.
Молчит. Только тяжело дышит в трубку. Потом выдаёт с мучением: