Измена. За гранью доверия - стр. 2
Сейчас эта традиция вылилась в фарс и ярмарку тщеславия, и меня лично только тяготила.
Я очень нервничала и не знала, за что хвататься. За телефон и обзванивать больницы? Или стоит утрамбовать сына в машину и ехать домой?
В этом загородном доме сейчас собрались все внуки Веры Антоновны. Три девочки старшего сына. Старшая дочь моего мужа, Лиза, тоже добралась до бабушки. И среди этого девичьего царства мой Юрочка был единственным мальчишкой.
Внук и наследник.
Папина гордость.
Где только этого папу носит?
Мне нужно было всё-таки собраться и под любым предлогом уехать, не оставаться среди чужих людей! Зря я протянула время!
Но сын, утомившись беготнёй и новыми впечатлениями, вначале никак не мог остановиться, перевозбужденный. Затем долго хныкал и всё хотел куда-то бежать. И, наконец-то, после часа сказок и уговоров, беспокойно уснул в выделенной нам комнате.
Время неуклонно близилось к полуночи, и пора было собираться к столу.
Я спустилась вниз в гостиную, переодевшись в шерстяное тёмное платье с длинными рукавами и убрав волосы в низкий узел. Но не успела шагнуть с последней ступени, как подвыпивший свёкор, спросил, выделяя голосом:
– Что, Ирка, и тебя тоже бросил мой сынок?
Бывшая жена моего мужа, Алиса, нервно засмеялась, поворачиваясь ко мне. Она была дочерью подруги Веры Ильиничны, её любимой невесткой и часто присутствовала на семейных торжествах. А свекровь, усмехнувшись, добавила:
– Шесть лет прошло. Пора уже разглядеть, на кого он променял приличную женщину!
О! Вот и прекрасное в своей честной нелюбви лицо моей свекрови проявилось сквозь маску доброжелательности.
– И вас тоже с наступающим праздником! Нового вам счастья и здоровья побольше! – пропела, обращаясь ко всем сразу, стараясь не показать, как больно они меня задели, и сделала шаг в гостиную, к столу.
Оглядела великолепие Новогоднего ужина, кипенную белизну скатерти, ещё нетронутые красно-зелёные салфетки на девственном фарфоре тарелок, предвкушающе поблескивающий хрусталь и повернулась к застывшим у входа в комнату людям.
Они с плотоядным интересом вглядывались в моё лицо, ловили оттенки эмоций, наслаждались ими, рассматривая меня главным блюдом на сегодня.
Даже тискающий в дальнем углу в тени ёлки свою очередную молодую жену Николай не отвлекал наш милый серпентарий от меня. Как же, такая сладкая и долгожданная жертва.
Только я не жертва. Совсем.
Усмехнулась и, глядя в глаза свекрови, сказала:
– А знаете, мне неспокойно. И, пожалуй, я займусь обзвоном больниц, моргов и отделений полиции. Можно ещё в справочной МЧС попробовать что-то узнать. Боюсь, что с Владимиром могло случиться нехорошее. Возможно, нужна помощь, деньги.
Вера Анатольевна дрогнула лицом, затем взяла себя в руки и ответила:
– Моё материнское сердце уверено, что сын жив и здоров. Готовься катиться обратно в ту дыру, из которой тебя выковырял Влад!
Её моська заострилось и красные пятна обозначились на скулах. Я подняла брови и, глядя с усмешкой на злое лицо, спросила:
– Вера Анатольевна, разве можно гостье в канун Нового года такие гадости говорить? Не понимаю, если я такая плохая, то зачем зазывали в свой дом? Хотела ещё продолжить. Мне было что сказать. Подругами нам точно не быть, и это последний мой визит в её дом! Ноги больше не будет! По телефону поздравлять теперь буду свекровушку!