Измена. Яд между нами - стр. 14

— Я теперь понимаю, почему ты до сих пор не женат, — закатываю глаза я.

Мы въезжаем во двор большого, выполненного в лаконичном стиле, дома.

— А я теперь понимаю… — начинает он и осекается.

Сердце мерзко сжимается.

— Продолжай, чего ты, — поднимаю брови. — Понимаешь, почему он не изменил?

— Я не это хотел сказать, — он тормозит, и я уже его не слушаю.

Не могу с ним находиться в одном тесном пространстве. Выскакиваю из машины просто для того, чтобы оказаться как можно дальше.

— Яна, стой, — он окликает меня, но у меня уже нет сил его слушать. Все. Наговорил и так достаточно. Не это он хотел сказать, ага.

Я отхожу от машины подальше, обхватываю себя руками. Что я тут делаю? У черта на куличках, с этим… Вот оно мне надо? К тому же, что, если он обманет и не поможет с разводом? Вот я буду локти кусать. Что за приступ человеколюбия на меня нашел, когда я согласилась на это без договора?

— Я не хотел тебя обижать, — подходит ко мне сзади, не касается, но стоит слишком близко.

— Герман, пойдем спать, — устало говорю, хотя не уверена, что смогу уснуть в его доме.

— Пойдем, — он проскальзывает пальцами по моей руке вниз и сжимает мою ладонь, тянет меня в дом, и я уставшая, выгоревшая эмоционально бреду следом уже не сопротивляясь.

8. Глава 7. Янка

Ядов вдруг решил поиграть в джентльмена: показал мне отдельную комнату, сопроводил до ванной и чуть ли не поклонился перед уходом, чем разозлил меня еще больше. Я как истинная женщина вдруг почувствовала жгучее разочарование, что он так быстро сдался. Конечно, я собиралась отшить его в очередной раз — мне проблемы не нужны, но, вообще-то, мог бы и еще раз хоть немного показать мне, что я тоже желанная женщина. Особенно после того, что он сказал. Козел.

Отчаянно тру плечо и руку, стараясь отмыть зеленку. Вот дура все же. Что за дикая любовь к Ядову, что она прям настолько поехала, чтобы зеленкой обливаться?

Опять думаю, что он абсолютная сволочь, что не попробовал приставать опять. Потом думаю, что я ему тоже наговорила так-то. Вдруг обиделся? Да ну, бред какой-то. Затем думаю, что он чересчур много о себе возомнил, а следом, что я, похоже, абсолютно не интересую мужчин.

Ванная у Германа примечательная. Зеркало от пола до потолка полностью закрывает всю стену, даже заходит в душевую. Ну нарцисс же, а. Любуется на себя в душе. Больной вообще. Несмотря на эти мысли и сама замираю, разглядываю себя в этом зеркале.

Косметику я уже смыла с горем пополам, но без специальных средств чернота все еще осталась в межресничке, отчего голубые глаза все еще не выглядят слишком блекло. Светлые волосы мокрыми плетями прилипают к плечам и спине, стали чуть темнее от воды. Зеленку, кстати, почти не видать, так я ее хорошо вымыла… Фигура неплохая вроде бы. За собой слежу и вообще. И лицом не такая уж и уродка. Что же ему надо было?

— Что во мне не так? — вслух, перекрикивая шум воды, спрашиваю я, сухо, без слез всхлипываю.

— Ты прекрасна, — слышу и резко оборачиваюсь.

Сердце предательски совершает ликующий кульбит, а я едва сдерживаю вздох облегчения.

— Что ты тут делаешь? — спрашиваю, даже не пытаюсь прикрыться. А смысл? Уверена, он и так уже рассмотрел все, что хотел.

— Смотрю на тебя.

Его белая рубашка расстегнута, выпущена из брюк, рукава закатаны. Проскальзываю взглядом по его идеальному прессу, по накачанной груди, по вздутым венам на кистях, обвивающим предплечья до локтя.