Измена. Я (не)скоро умру - стр. 3

– До того, как я умру? – холодно роняю я. В ушах стучат молоточки, словно надо мной, ещё живой, заколачивают крышку гроба.

– Можно называть это как угодно, Женя. Смысл не меняется. Но я хотел сказать, до того, как ты оставишь меня. Если бы со мной случилось подобное, я поступил бы точно так же.

Если бы не увиденное мною в гостиной, я бы тоже не задумываясь согласилась, но теперь… Моё сердце разрывается от боли, разум бьётся в агонии. В висках пульсирует: «Изменил, предал, растоптал».

– Ты любишь меня? – Глупый вопрос, но я хочу услышать ответ.

Женя

– Конечно, люблю! Как ты можешь спрашивать такое? – возмущение Генриха выходит слишком наигранным.

– Я не собираюсь умирать, Генрих. Мне приснилось, что у нас с тобой родился ребёнок.

Генрих вздрагивает.

– Что за чушь?.. Нет, я, конечно, был бы очень рад. Ты знаешь, как я хотел сына.

– Не знаю. Ты мне всегда говорил, что тебе вполне достаточно меня и дочери. Что мы твои любимые девочки. Врал, значит?

– Нет, но… – Генрих поправляет волосы, его рука дрожит.

– У Кристины скоро заканчивается учёба. Дочь вернётся, и я на неё всё перепишу.

– Что за чушь, Женя? Крис не имеет никакого отношения к нашей компании.

– Почему? Мы ведь семья.

– В смысле, что я и так никогда не обижу нашу девочку. Но мне спокойней будет держать всё в своих руках.

– После моей… – язык не поворачивается, но я всё же говорю, – После моей смерти и так всё будет в твоих руках. Ты подал мне хорошую идею.

Глаза мужа превращаются в лёд. Желваки ходят на скулах. Меня берёт страх – вдруг ударит?

Генрих берёт себя в руки.

– Не думал, что ты однажды лишишься не только сил, но и ума.

– Я хочу в больницу.

– Если только в дурдом, – Генрих встаёт и принимается мерить шагами комнату. – Надо поговорить с врачом. Может и правда пора пригласить психиатра, – муж потрясает руками. – Я окружил тебя заботой, всеми удобствами! А ты говоришь такие вещи.

– Когда последний раз ты меня целовал?

Муж замирает посреди комнаты и, сунув руки в карманы, смотрит на меня так, словно я сказала что-то неприличное. Я продолжаю.

– Сегодня ты даже не спросил, как я себя чувствую! Вчера зашёл лишь сказать спокойной ночи. Ты изменяешь мне, Генрих?

– Начинается! Да я потому весь на нервах, что не помню, когда последний раз с женщиной был!

В это охотно верю. Девку, которая спит с мужчиной в доме, где лежит его больная жена, язык не поворачивается назвать женщиной.

– Поклянись!

– Жень, ну что за детский сад? Как я могу?

Понятно. Пока не ткнёшь носом – не признается. Ну хоть капля стыда осталась. Впрочем, я ошибаюсь. Генриху нужно получить то, что принадлежит мне. Не удивлюсь, если потом он со своей любовницей прихлопнет меня. У неё ведь живот скоро на глаза полезет! Послушать бы их планы.

– Я устала, Генрих. Спасибо, что зашёл.

Поворачиваюсь на бок. Босые ноги озябли, но даже одеяло кажется мне слишком тяжёлым, чтобы сейчас его поднять и накинуть на себя.

Муж обходит кровать и снова садится рядом. Склоняется надо мной, и я зажмуриваюсь от омерзения. Не хочу, чтобы он касался меня.

– Спокойной ночи, любовь моя, – Генрих целует меня в висок и вкрадчиво шепчет. – Подумай о том, что я сказал.

Мужу даже в голову не приходит мысль укрыть меня.

На смену ему является Алиса.

– Евгения Павловна, ну что же вы такая раздетая лежите. Прохладно вечером. Я вам чай принесла. Сейчас травки попьёте и согреетесь. Давайте я вам помогу сесть, – нежным голоском щебечет Алиса.