Измена. Вы забрали у меня будущее - стр. 13

Страсти уже кипят тут https://litnet.com/shrt/go9n

12. Глава 9

Соня

- Как хорошо, что Вы пришли, - мама сразу вся подбирается, встаёт по струночке, распрямляет плечи. По ней уже и не скажешь, что она только что плакала рядом со мной. Она шире открывает дверь, отходит в сторону и пропускает в палату одетого не форму, а в обычный вязаный тёмно-синий свитер и джинсы мужчину, - у меня много чего есть Вам рассказать, - уверенно отчеканивает она и бросает на меня быстрый решительный взгляд, а я хмурюсь.

Что она такое собирается следователю рассказывать?

Приподнимаюсь на локтях и сажусь выше, поправляю за спиной подушку.

Блин, выгляжу я сейчас, наверно, ужасно… впрочем, какая разница.

Говорю всё это себе, а сердце то и дело испуганно сжимается в груди.

Честно говоря, я немного растеряна.

Никто не предупреждал меня, что должен прийти следователь, и я совершенно не ожидала его появления… хотя, наверно, он должен взять с меня что-то вроде пояснения по поводу произошедшего.

Пока никто не видит, тихо выдыхаю.

От этой логичной мысли становится немного легче.

Пока мужчина подвигает стул поближе, быстро смахиваю пальцами застывшие на щеках слёзы, нервно приглаживаю растрёпанные волосы.

Скрежет металлических ножек об пол рядом с кроватью, заставляет меня быстро взметнуть взгляд вверх, и я вижу, как Кузнецов садится на стул и заученным движением достаёт из кожаной папки пустой бланк и ручку, поднимает на меня тяжёлый пронзительный, но безумно уставший взгляд, а дальше начинается довольно неприятная и болезненная для меня процедура.

Мне приходится вспомнить и пересказать Артуру Валерьевичу, именно так представляется мне этот высокий, немного худощавый мужчина, все события того злополучного вечера, в том числе и причину моего вечернего появления в клинике.

На этом этапе я чувствую, как краска начинает заливать моё лицо. Розовеющие щёки начинает покалывать тысячами раскалённых острых игл. Дыхание резко сбивается, и я опускаю глаза вниз, стараясь успокоиться нервно тереблю пальцами тонкое одеяло.

Воспоминания ядовитым потоком беспощадно разъедают едва зажившие в душе раны, и мне сначала становится очень стыдно, а потом вдруг на языке растекается холодная горечь от пережитого предательства, и стыд исчезает.

Не я должна краснеть за этот поступок.

Уверена, что следователь обязательно опросит и моего несостоявшегося мужа и мою бывшую лучшую подругу. Вот пусть они и краснеют за свои действия.

Вздыхаю, поднимаю голову, прямо смотрю в глаза Кузнецову и начинаю свой рассказ.

Сбиваюсь, иногда ненадолго замолкаю, чтобы справиться с чувствами и вспыхивающими в груди эмоциями, но продолжаю говорить, хотя обо всём этом не то что рассказывать не хочется, вспоминать безумно противно.

Кажется, что снова погружаешься с головой в едкую зловонную мерзость, но тихие, почти неокрашенные эмоциями слова будто сами льются из меня быстрым, иногда сбивчивым потоком.

Когда все вопросы уже заданы и ответы получены, я, наконец, замолкаю и несколько раз глубоко вдыхаю тёплый воздух.

В душе становится пусто легко, словно я избавилась от неподъёмного груза, и только я успокаиваюсь, как в разговор со следователем вступает мама.

- А теперь послушайте меня! – резко обращается она к Кузнецову, и мужчина поворачивается к ней.